Сталинизм и война

Сталин и его группа поступили с наследием Маркса — Ленина в лучшем случае как семинаристы с катехизисом. Той же крайней идеологизированностью, догматизмом страдает и критика новоявленных борцов против марксизма-ленинизма. В этом нет ничего удивительного: они посещали обязательные лекции тех же профессоров истории КПСС, «научного коммунизма» в Высшей партийной школе, Московском, Ленинградском, Свердловском и других университетах. Так же односторонни их попытки свести марксизм-ленинизм в целом к нетерпимости, бескомпромиссности. Та же фальсификация в большом и малом. Например, переводят марксов тезис «экспроприация экспроприаторов» на просторечный русский «грабь награбленное» и объясняют это «лозунгом Октября»; доводят до абсурда ленинские слова о кухарках, управляющих страной. На самом деле после Ленина ею управляют, как правило, полуобразованные люди. Но как можно обвинять в этом Ленина?

Третировать Ленина или Маркса стало признаком хорошего тона. Так поступают даже те авторы, которые исходят из современной значимости ленинских идей. Н. Шмелев, например, видит в применении опыта нэпа «спасение» нынешней экономики страны. Он предлагает обеспечить полную свободу частной инициативы и предпринимательства в рамках средних и мелких предприятий, восстановить дееспособность рубля, налог на крестьянина не свыше 10 процентов объема его производства. В то же время возникновение нэпа автор объясняет весьма странно. Ленин будто бы «ужаснулся», увидев, «что он натворил» («военный коммунизм»), но «к чести его опомнился перед самой своей смертью». Ученому экономисту должно быть известно, что основы экономической политики, которую потом назовут «новой», Ленин провозгласил еще в начале 1918 г. в работе «Очередные задачи Советской власти». В условиях же начавшейся вскоре гражданской войны Ленин, как и любой другой на его месте, весьма часто был лишен свободы выбирать те или иные меры.

Свобода слова не пошла впрок многим нашим соотечественникам. Вследствие низкой культуры они не довольствуются ею и переходят к вольной воле. Переход из одной крайности в другую объясняется недостатками не только нравственных, но и методологических позиций. Много лет работали могучие коллективы над краткими очерками истории СССР, краткими очерками истории КПСС, новым многотомником о Великой Отечественной войне. Но подписчик и читатель тщетно ждут плоды этой работы. На наш взгляд, главное дело в том, что авторам не удается показать взаимодействие прогрессивной и регрессивной тенденций в развитии советского общества, интересов народа и сталинского режима. Обществоведы оказываются не в состоянии прочесть заново теоретическое наследие, созданное предшественниками (не только Марксом и Лениным!) во имя социального освобождения человека, очистить это наследие от сталинизма. Такое прочтение позволило бы осуществить точный анализ новых реальностей и сформировать правильные политические решения, использовать это наследие в конкретных науках.

История человечества знает примеры, когда не только отдельные революционеры, но и революции в целом вставали на путь сплошного отрицания всего, что им предшествовало. Повторятся ли эти ошибки? Зачем отвергать роль идеологии вообще, если в СССР имели несчастье так долго исповедовать ложную — сталинистскую идеологию? Зачем отвергать учение, с которым и люди науки, и обыватели знакомы лишь по жалким карикатурам, методологию, которая на самом деле никогда не применялась? Создавая историю сталинизма и войны, ученый и ныне постоянно сталкивается с необходимостью отстаивать положения, которые в обычных условиях представляются вполне элементарными. Такова мысль Бакунина: истина «всегда и везде полезна»[17].

Однако многие из нас воспитаны в духе другого принципа. М. Суслов и А. Епишев говорили: зачем нужна истина, которая нам вредна? Как известно, к абсолютной истине мы можем лишь стремиться. Тем не менее, следуя сталинской традиции, многие авторы пытаются представить свои достижения в качестве последнего слова науки. Таковы, например, суждения ряда маршалов и генералов о людских потерях СССР в годы войны.

Можно объявить исторический материализм «болтовней» (М. Мамардашвили). Нельзя, однако, пренебречь непреложными требованиями здравого смысла и морали: при изучении предмета, явления стремиться узнать все их стороны; не выдавать неполное, частичное знание за окончательное, завершенное; исходить из необходимости изучать общее и особенное в предметах, явлениях; рассматривать их в развитии; воздерживаться от упрощенных суждений. Безнравственно пренебрегать этими и другими элементарными правилами в политических или иных целях.