Сталинизм и война

Коминтерн под сталинской эгидой не сумел воспользоваться ленинскими рекомендациями о компромиссах и блоках, что составляет едва ли не основу любой политики. И коммунисты растеряли своих союзников, должны были, по острому замечанию одного из лидеров КПЧ, вступать в союз с самими собой. На самом деле был на руку одному фашизму тезис Сталина: все, кто правее коммунистов, — фашисты.

Наиболее ярко эта пагубная позиция проявилась в отношении к социалистическому движению. В статье «О международном положении» (1924) «вождь» отождествил социал-демократов, пацифистов и фашистов: «фашизм есть неоформленный политический блок… боевой организации буржуазии и социал-демократии»; фашизм и социал-демократия — «не антиподы, а близнецы». В докладах на съездах ВКП(б), других выступлениях он последовательно проводил мысль о социал-демократах как «агентах капитала в рабочем классе», «социал-фашистах». В другом варианте, социал-демократы «расчистили дорогу фашизму». Подобные ошибки тем более непростительны, что мысль об объединении всех прогрессивных сил никогда не умирала. Чичерин в 1929 г. в письме Сталину «крики о социал-фашизме» назвал нелепым вздором. Уэллс пытался убедить его в необходимости объединить всех антифашистов, в первую очередь социалистов и коммунистов. Нельзя просто действовать методами старого, не гибкого повстанческого социализма, говорил он. Многие представители технической интеллигенции Запада понимают, в каком состоянии находится мир, превращающийся в кровавое болото. Но подходить к ним «с прямолинейной пропагандой классовой борьбы — бесцельно», полагал Уэллс. «Примитивный антагонизм классовой борьбы может изолировать от социализма как раз те образованные круги, которые нужны для социализма». Актуальны слова писателя: «Не выпячивать антагонизм между двумя мирами, а стремиться сочетать все конструктивные движения, все конструктивные силы, в максимально возможной степени».

Однако Сталин остался глух к этим голосам. Он игнорировал и решения Коминтерна. Даже непосредственно перед войной, когда сама атмосфера над Европой взывала к единству, в докладе на XVIII съезде вновь звучала мысль об агентах буржуазии в рабочем движении. Позиции ряда социал-демократических партий или части их лидеров на самом деле в 20—30-е гг. утратили пролетарский характер. Они стали ориентироваться на либеральную буржуазию. Но приравнивать их к фашистам было грубейшим просчетом. Он повлек за собой тяжелые последствия для всего мира, верно полагают М. Бро-шат (ФРГ) и другие зарубежные историки. В советской литературе нет единого мнения о позиции Сталина относительно социал-демократии. Некоторые авторы утверждают, что он отказался от «теории социал-фашизма» в 1935 г. Но ее влияние до сих пор прослеживается в ряде изданий, например, «Истории новейшего времени стран Европы и Америки».

Таким же несостоятельным было отношение к пацифизму. Как известно, Ленин, осуждая отход ряда революционеров на позиции пацифизма, либерализма, был очень далек от того, чтобы переносить эту критику на пацифизм вообще. Сталин же категорически отбросил пацифизм. Его отношение не только к социал-демократизму, но и к пацифизму было сформулировано вполне определенно в той же статье «О международном положении». К этому сюжету он обращался постоянно. В 1928 г. в докладе о «Об итогах июльского Пленума ЦК ВКП(б)» он снова громит «империалистический пацифизм» с его Лигой Наций, проповедью «мира», «запрещением» войны, болтовней о «разоружении». Социал-демократия объявляется «главным проводником империалистического пацифизма в рабочем классе». В пацифизме исключались какие-либо гуманистические и демократические начала, его клеймили как «маску империализма», служащую подготовке новых войн. Излюбленным мотивом были «похороны пацифизма», которому, как показало последующее мировое развитие, принадлежит будущее: «так называемый пацифизм доживает последние дни, Лига Наций гниет заживо» (1930); пацифизм «влачит жалкое существование», «дышит на ладан» (1934); пацифизм «похоронен в гроб» (1939).