Сталинизм и война

На основе этих мыслей Жомини Свечин (1926) выдвинул концепцию «интегрального полководца». «При современных условиях усложнившегося руководства войной, — писал он, — трудно мыслить совмещение в одном лице требуемой политической, экономической и стратегической компетенции». Даже при монархии полководец — это коллектив. В 1870 г. таким был триумвират: монарх Вильгельм I, политик Бисмарк, стратег Мольтке. По нашему мнению, эту концепцию в принципе подтвердили сверхцентрализация и другой отрицательный опыт Великой Отечественной войны. «Войну ведет, — продолжает Свечин, — верховная власть государства; слишком важны и ответственны решения, которые должно принимать руководство войной, чтобы было можно доверить его какому-либо агенту исполнительной власти». «Стратег-главнокомандующий представляет лишь часть руководства войной; очень важные решения принимаются иногда помимо него, иногда вопреки ему». «Командующий в современных условиях войны должен опираться на целый коллектив отборных помощников». Свечин имеет в виду генеральный штаб.

1

Вопрос о некомпетентности Сталина и его окружения, так резко проявившейся во время войны, нельзя рассматривать вне предыстории. Эта некомпетентность — результат общего упадка культуры при сталинизме. Тезис А. Денисова о «деградации духовной культуры родом из Октября» не может быть принят. Эта деградация придет позднее — с контрреволюционным переворотом. Революцию же возглавляли в первую очередь высокообразованные интеллигенты. Недоучки типа Сталина, Кагановича, Ворошилова захватят первые роли на рубеже 20—30-х гг. Пренебрежение к интеллигентам, умственному труду, знанию, профессионализму будет обязательной составной частью сталинской «генеральной линии»[238]. Репрессии против «бывших» означали одновременно изъятие из общественной жизни наиболее образованной части населения. Резко изменится состав высших эшелонов власти. Станет типичным «руководитель широкого профиля» — «специалист» одновременно по музыке и истории, тяжелой промышленности, транспорту и военной технике. Будет повседневным замещение должностей ученых и дипломатов несостоявшимися партийными, советскими и комсомольскими работниками. Такими же кадрами постоянно пополнялись политаппарат РККА, карательные органы. «Главный советский дипломат» Молотов в опубликованных недавно воспоминаниях не скрывает своей профессиональной неподготовленности. Поспешная подготовка выдвиженцев лишь отчасти возмещала убыль. Новые специалисты, как правило, получали высшее образование, не имея среднего.

Сталин и его окружение формировали совершенно новый слой общества, ему был свойствен воинствующий дилетантизм. Советским сановникам было чуждо требование Ленина: «Надо же научиться ценить науку, отвергать коммунистическое чванство дилетантов и бюрократов, надо же научиться работать систематично, используя свой же опыт, свою же практику»[239]. Все сказанное помогает понять, с какой легкостью Сталин и его люди шли, в частности, на уничтожение десятков тысяч военных специалистов. Их примитивное мышление не позволяло понять, что современного специалиста нельзя подготовить мгновенно даже «по приказу». «Когда страна быть прикажет героем, у нас героем становится любой», — утверждали авторы популярной песни.

Корни низкой компетентности военно-политического руководства были ясны Вернадскому. В своем дневнике ученый писал 16 октября 1941 г.: «Резкое изменение настроений о войне. Ясно для всех проявляется слабость вождей нашей армии и реально считаются с возможностью взятия Москвы и разгрома…» 2 ноября 1941 г.: «Крупные неудачи нашей власти — результат ослабления ее культурности: средний уровень коммунистов — и морально, и интеллектуально — ниже среднего уровня беспартийных». Он сильно понизился в последние годы — арестованы, сосланы, казнены «лучшие люди партии, делавшие революцию, и лучшие люди страны». И далее. «Это оказалось очень ярко уже в первых столкновениях — в финляндской войне и сейчас сказывается катастрофически»[240].

Сталин, его военные и политические советники с их догматическим мышлением перенесли из времен своей молодости, выражаясь словами Ленина, «старую партизанщину». Большинство делегатов VIII съезда РКП(б) в 1919 г. осудило методы так называемой оппозиции. Ленин, обращаясь к Ворошилову, говорил: «…может быть, нам не пришлось бы отдавать эти 60 000, если бы там (на Царицынском фронте. — Авт.) были специалисты, если бы была регулярная армия…»[241]Такая параллель не покажется преувеличением, если вспомнить, что Сталин, его приближенные и в 1941 г. пытались обойтись без науки, что кадровую армию в 1941 г. они почти целиком оставили на поле боя или сдали в плен, что новая регулярная армия создавалась в ходе войны и «партизанский» стиль характеризовал далеко не одни лишь ополченческие дивизии Красной Армии.