«Сталинизм»: правда о Сталине и миф о Кобе

Итак, английский гражданин и вероятный агент британской разведки “Петерс” начинает на пустом месте создавать разведку новой России — ЧК. Но на пустом ли месте? Вне сомнения, ему в этом деле помогали не только энтузиасты “из народа” (это, как правило, на местах), но и законспирированные английские шпионы и агенты, “работавшие” в различных органах царской России. Затем Я. Петерс работал в ЧК Туркестана.

О многом говорит тот факт, что, встав во главе ЧК, Петерс почти не знал русского языка и очень плохо на нём говорил. Но, видимо, его там прекрасно понимали…

[С Петерсом была связана и Мария Закревская (Бенкендорф, Будберг). Ранее она была любовницей английского разведчика Брюса Локкарта, затем стала любовницей Петерса. И Яков Петерс с другим чекистом Глебом Бокием, как говорится, “подводят” её к Максиму Горькому — она устраивается на работу секретарём в издательство “Всемирная литература” (где её с Горьким познакомил Корней Чуковский), а затем — и к Герберту Уэллсу. Она становится их любовницей, а сведения об их жизни передаёт Петерсу — соответственно, английской разведке. Не просто же так её дети живут в Лондоне.

Вообще, Закревская — личность очень загадочная. Например, она постоянно ездила в СССР и обратно — а в те времена получить визу в СССР было очень трудно.

В 1936 году приезжала на похороны М. Горького. Затем приезжала в Москву в конце 1950‐х годов вместе с дочерью А. И. Гучкова и в 1968 году на празднования столетнего юбилея Горького.]

31 октября 1929 года Я. Петерс был освобождён от обязанностей члена Коллегии и начальника Восточного отдела ОГПУ. В конце 1929 года он руководил комиссией по чистке сотрудников учреждений Академии наук СССР. Из 259 академиков и членов-корреспондентов были изгнаны 71, в основном, учёные гуманитарного профиля. Многие из них были арестованы по так называемому “Академическому делу”. Более года шло следствие по этому делу. 70‐летнего академика С. Ф. Платонова и его сподвижников ОГПУ обвинило в намерении свергнуть Советскую власть, образовать “временное правительство” с последующей реставрацией монархии в России.

Именно при активном участии Петерса создавалась новая иностранная разведка. Создавались резидентуры, внедрялись агенты в эмигрантские организации и т. п. Из книг и фильмов вырисовывается картина, что основная деятельность советской иностранной разведки в 1920‐е годы — это нейтрализация организаций “белых”. И это чекистам удалось. “Активных мероприятий” против западных правительств и не было — и это понятно.

(Известный английский разведчик Роберт Брюс Локкарт говорил: “Я всегда предупреждал — нельзя доверять людям, прибывшим из России, какие бы фамилии они ни носили, поскольку есть большая вероятность, что эти люди побывали в кабинетах Лубянки… Я никогда не верил РОВСу[122]. Старики там утратили боевой пыл, а их дети — сплошь агенты Петерса”.)

С 1930 года Я. Петерс — член президиума ЦКК-РКИ. В 1930–1934 годах — председатель Московской контрольной комиссии ВКП(б). Показательно, что сам Петерс не подписывал секретных директив.

Британская жена Мэйзи с 14‐летней дочерью Мэй в 1928 году приехали к Петерсу в СССР (замечу, что в 1927 г. Великобритания разорвала дипломатические отношения с СССР, они были восстановлены в 1929 г.). Дочь проживала с отцом в Москве, работала в британском посольстве (по крайней мере, по 1941 г.). Я. Петерс в России к тому времени женился ещё раз.

Считается, что он был арестован 27 ноября 1937 года и расстрелян 25 апреля 1938 года в Коммунарке.

Но в августе 1941 года дочь Петерса Мэй, работавшая тогда в английском посольстве, рассказала Антонине Захаровне Петерс, что “один товарищ, не назвавший себя”, через жену сотрудника посольства просил передать ей такую фразу: “Ваш отец жив и продолжает работать”. «Есть ещё одно свидетельство также “не назвавшего себя” товарища. Оно не подтверждается документально, потому сочтем эту историю лишь версией. Поздним вечером одного из последних октябрьских дней 1942 г. самолёт доставил из прифронтовой зоны тело убитого, судя по форме, старшего лейтенанта, голова и плечи которого были обернуты кожаной курткой. За ним специально вылетали к фронту два сотрудника военной контрразведки. Тело было приказано отвезти на вскрытие. Начальник отдела, отдававший приказ, обронил: “Ничему не удивляйтесь”. Перед вскрытием было произведено опознание, на которое приехал только один человек. При опознании присутствовали также врач и комиссар НКВД. Офицеры-контрразведчики, доставившие убитого в Москву, находились в соседнем помещении. Один из них и оставил это свидетельство, в котором фигурируют два имени — того, кто приехал на опознание, и того, кто лежал перед ним на анатомическом столе. Одного звали Сталин; второго — Петерс» (см. Д. Галковский, “Под гнётом обаяния”, “Известия”, 14 октября 2003 г.).