«Сталинизм»: правда о Сталине и миф о Кобе

Что заставляло авторов статей и ораторов на собраниях так восхвалять Сталина и других “вождей”? Искренняя любовь? Не говорите ерунды! Такая была мода… И эту моду задавала главная газета страны “Правда”. (Интересно, если бы в те годы было телевидение, то что оно показывало бы?) Возникает вопрос: почему Сталин не прекратил это безобразие? Неужели ему было не противно это читать и слушать на собраниях? Эти стихи о Сталине, в которых абсолютно нет ни искренности, ни рифмы! Где его “ленинская скромность”?

Здесь я бы связал “культ” с версией (пока версией!), что Коба и Сталин — это два разных человека. Культ был “Сталина”, но, как я показал, мы не знаем, как на самом деле звали этого человека. То есть, фактически, был культ не человека по имени “К. Ст.”, а некоего “Иосифа Виссарионовича Сталина”. Мол, это культ личности Сталина, но не мой культ. Типа, как я писал, анкеты за Сталина заполняли секретари: мол, это они врут, а не я…

Хорошо известны слова Сталина, сказанные Василию: “Ты думаешь, что ты — Сталин? Ты думаешь, что это я — Сталин? Нет, это он — Сталин”. И показал при этом на свой портрет.

“Вождём народов” был плакатный Сталин. А страной управлял человек по имени NN. Он же просто выполнял задание, а “культ личности” входил в обязательный атрибут оболванивания народа. В Германии в это же время был такой же культ Гитлера. В Испании — Франко, в Аргентине — Перона, в Югославии — Т ито, в Китае — Мао.

Поэтому NN и не препятствовал славословию и восхвалению “Сталина”.

Но почему же эти восхваления терпели его соратники? Почему они переименовывали улицы и города в его и, главное, в свою честь? Или Каганович был уверен, что все сёла и города, переименованные в его честь (Кагановичевск, Каганович, село Кагановичи и ещё штук 20 названий) будут носить его имя вечно? То же касается других “вождей”. Я не знаю, что ответить на этот вопрос. Может, им всё это нравилось?

Интересно, что думал Сталин, когда несколько десятков раз в день слышал слова “Сталинград” или “Сталино”? А как отнеслись Молотов и Каганович к “обратному переименованию” “их” городов и посёлков? К сожалению, Феликс Чуев не догадался их об этом спросить. Мне кажется, им было абсолютно всё равно, будет ли город называться Молотов или Пермь, или вообще Егошихой. Тогда зачем все эти переименования?

Особо следует сказать, что при Сталине стал развиваться культ Ленина и других вождей Октября. Но, во‐первых, они давно умерли, а, во‐вторых, культ касался чётко ограниченного круга имён. При советской власти, да ещё и сегодня, почти во всех городах и посёлках — одинаковые названия улиц и площадей. Это было бы оправдано, если бы новое название давалось новой улице, но — нет: улицы и площади именно переименовывались. Людей заставляли забывать старые названия и, соответственно, историю старых улиц; одновременно сносились памятники истории.

Руководители государства прекрасно видели всю ложь официальной пропаганды об “отце народов”. Например, Артём Сергеев говорил, что друзья И. Сталин и С. Киров с иронией обращались друг к другу так, как писали в газетах. Сталин: “Дорогой товарищ Киров! Любимый вождь ленинградского пролетариата!”; и добавлял: “Ага, кажется, не только ленинградского, а ещё бакинского, и, наверное, всего северокавказского. Подожди, чей ты ещё любимый вождь? Ты что думаешь, у меня семь пядей во лбу? У меня голова — не дом Совнаркома, чтобы знать, чьим ты был любимым вождём!” Киров: “Великий вождь всех народов и всех времён! Ты не подскажешь, ты образованней меня, чей ты ещё великий вождь? Кроме времён и народов, что ещё на свете бывает?” (“Завтра”, 2005, октябрь, № 43). Почему-то эти слова Артёма ушли в пустоту, их никто не комментировал, а сегодня их никто не помнит. Почему, ведь в этих словах — ключ к пониманию происходящего в 1930‐е годы?! Видимо, и “патриотам”, и “демократам” выгодно говорить о “культе” и “паранойе” Сталина. И опровергать друг друга.

То, что это — надувной вождь, было известно тем, кому надо. Пропаганда делала из Сталина Великого. Хорошо известно о “скромности” Сталина. Но пропаганда настойчиво культивировала миф о “ленинской скромности” членов политбюро и лично Сталина: мол, у Сталина потребности политкаторжанина и ему чужды жизненные блага. Только, мол, о народе и думает. Так и родился миф “о культе”.

В своём дневнике М. Горький совершенно верно написал: “Досужий механик подсчитал, что ежели обыкновенную мерзкую блоху увеличить в сотни раз, то получается самый страшный зверь на земле, с которым никто уже не в силах был бы совладать. При современной великой технике гигантскую блоху можно видеть в кинематографе. Но чудовищные гримасы истории создают иногда и в реальном мире подобные преувеличения… Сталин является такой блохой, которую большевистская пропаганда и гипноз страха увеличили до невероятных размеров”. А он знал, что писал…

В 1930‐е годы было коллективное руководство страной, олицетворяемое “Сталиным”.