Сталинские коммандос. Украинские партизанские формирования, 1941-1944

«Просто» за мародерство и бандитизм партизанские командиры рядовых не расстреливали: в частности, если пойман был обычный партизан, а не, например, перебежчик из полиции, за которым устанавливался особый контроль. Смертная казнь «для своих» применялась как исключительная мера наказания. Под нее попадали в первую очередь перебежчики, оставлявшие ряды партизан, дезертиры, а также выявленные или предполагаемые агенты противника. Вероятнее всего, конфликты на личной почве, тлевшие в партизанских формированиях, в ряде случаев разрешались с помощью расстрела — иногда под предлогом борьбы с мародерством. Кроме этого, смертной казнью каралось неподчинение начальству. Например, уже упомянутый мародер Е. Хоменко из отряда им. Сталина Черниговско-Волынского соединения, был по приказу Г. Балицкого расстрелян. В качестве обстоятельств, приведших к расстрелу, указывалось то, что Хоменко несколько раз не исполнял приказы командира. При расстреле Хо-менко попытался подорвать себя и окружающих, но не смог этого сделать — граната оказалась неисправной[1194]. В другом случае Балицкий пишет о расстреле двух партизан, которые отметились не только бандитизмом: «В 12.00 построил отряд для зачтения приказа по соединению — о расстреле двух мерзавцев из отряда им. Щорса. Эти два мерзавца 2-го мая поехали в дер. Боровое, ограбили несколько семейств, напились, открыли стрельбу в одной квартире, хозяин и дети разбежались, а хозяйка не успела удрать. Один мерзавец изнасиловал эту женщину»[1195].

Благодаря критике Строкача к концу периода оккупации дисциплина в некоторых соединениях немного окрепла, хотя от проявлений бандитизма ряды советских коммандос отнюдь не избавились. В связи с этим выглядит не лишенной основания даже публикация во власовской газете, передающая слова бывшего адъютанта начальника УШПД Александра Русанова, о том, что народ грабили все партизаны, за очень редким исключением: «Я неоднократно письменно и устно об этом докладывал. В последний раз Строкач мне сказал: “Оставьте это, все равно прекратить грабеж мы не сможем. Да и трудно сказать, принесет ли это пользу партизанскому движению”»[1196].

Добавим, что в силу важности для коммунистов втягивания поляков в советские партизанские отряды на территории Западной Украины украинские партизаны почти не бандитствовали среди польского населения. Очевидно, по тем же причинам разведсводки АК отмечают в целом корректное поведение отрядов УШПД, прорвавшихся на Люблинщину весной-летом 1944 г.[1197] Жертвами разбоя украинских красных партизан были, прежде всего, украинские крестьяне.

6.2. Пьянство

Предваряя описание распространенности пьянства среди украинских партизан, скажем несколько слов об историко-культурных особенностях региона. До 1917 г. 88 % территории современной Украины входило в состав Российской империи, где алкоголизации населения способствовала, в частности, политика властей. Например, средства на так называемую «индустриализацию Витте» получались в значительной степени из-за увеличения продаж населению крепких спиртных напитков, на которые распространялась государственная монополия. Этим нехитрым экономическим приемом воспользовался в 1920-1930-х гг. и Иосиф Сталин, создавая самый большой в мире военно-промышленный комплекс.

В определенной степени пьянство было распространено и в Русской императорской армии, и вошло в прозу писателей-совре-менников, например, Льва Толстого и Александра Куприна. Многие тысячи офицеров Царской армии в 1917–1922 гг. влились в РККА, принеся с собой часть традиций и привычек. При этом известный анекдот советской эпохи заострял внимание на различиях бытового поведения русского и советского офицеров: если первый — до синевы выбрит и слегка пьян, то второй — слегка выбрит и до синевы пьян. В годы советско-германской войны водка — знаменитые «наркомовские сто» или «наркомовские пятьдесят граммов» — выдавалась в определенные периоды в качестве добавки к ежедневному рациону питания, в другие периоды — как поощрение для находящихся на передовой и ведущих наступательные действия частей Красной армии[1198].

Масштабы выдачи алкоголя в РККА были большими, нежели в других армиях того же периода. По советским праздникам всему личному составу водка или вино выдавались в достаточных для организации веселья количествах. Нелишним будет упомянуть, что постановлением СНК СССР от 15 декабря 1942 г. ряду хозяйственных наркоматов приказывалось отпустить для УШПД в декабре 1942 г., наряду с другими продуктами потребления, 250 литров водки, а в первом квартале 1943 г. еще 750 литров, с равномерным распределением по месяцам[1199].