Сталинские коммандос. Украинские партизанские формирования, 1941-1944

Иногда оперативные совещания плавно перетекали в попойки: «3 ноября 1943 г. Был в гостях у тов. Карасева Виктора Александровича, со мной ездил и тов. Прокопюк. В часа два приехал тов. Медведев и его заместитель по контрразведке тов. Лукин. Погуляли неплохо, договорились о совместной борьбе [с] немецкими извергами…»[1238] Командиры отрядов отмечали и день Октябрьской революции: «7 ноября 1943 г… В 15.30 поехал в гости к Медведеву. Немножечко погуляли и я поехал с тов. Прокопюком к себе в лагерь…»[1239] Во время вечеринок, устраивавшихся партизанами различных ведомств, часто наблюдалась крайне высокая концентрация действительных или будущих Героев Советского Союза: «25 ноября 1943 г. В 12.00 час. уехал тов. Федоров со своей свитой к Медведеву и Прокопюку в с. Вел[икие] Денисовичи. Я с группой разведки провожал своего боевого командира Алексея Федоровича Федорова. У тов. Медведева пришлось заночевать, так как Федоров также остался ночевать, погуляли очень хорошо»[1240].

Коснемся также личности командира украинского кавалерийского партизанского соединения Михаила Наумова. Его отношение к алкоголю немецкая разведсводка характеризовала довольно просто: «Любит пить водку»[1241]. Непонятно, правы ли сотрудники нацистских спецслужб в этом случае. В дневнике Наумова есть указание на то, что попойки были для него неприятной обязанностью, обусловленной стандартами общения советских командиров. Например, 15 декабря

1943 г. Наумов был в гостях у командира Тернопольского соединения Ивана Шитова: «Принял и проводил он меня хорошо очень. Бал был на славу. Живут они, видимо, в удовольствие. У них есть много всяких деликатесов. Люди живут не зря, меньше всего думают, еще меньше говорят о том, как выполнить задачу. Таким характерам следует завидовать. Я с досады выпил столько, что удивил своего комиссара, которого вообще этим удивить трудно. Однако все кончилось гладко»[1242]. Вся следующая неделя была для Наумова чередой вечеринок: «23.12.43 г. Эти дни чувствовал себя нехорошо. Прежде всего, много пил самогонки, расшатались нервы. Пил вынужденно, т. к. вообще пить не люблю и выпивка для меня — тяжелая повинность. Пью только с гостями (партизанами соседних отрядов. — А. Г.), а их за эту неделю было изрядно»[1243]. Далее Наумов описал встречу Нового года и пару других попоек, в том числе совместное веселье с передовыми частями Красной армии: «10 января [1944 г.] я неожиданно был обрадован… Что же еще может быть более приятно, если ЦК КП(б)У и лично т. Хрущев радирует поздравление? „Награждение этим орденом — факт признания за мной полководческой деятельности. Вечером был приглашен к командиру полка 121 Гомельской гвардейской дивизии, где вместе с офицерским составом выпили за орден Богдана Хмельницкого. Привет тебе, полководец повстанческих войск — Богдан Хмельницкий!»[1244] В дневнике отмечаются и случаи пьянства среди партизан кавалерийского соединения. Например, 16 января

1944 г. Наумов выразил радость по поводу прибытия со сложного задания командира одного из подчиненных ему отрядов: «Хорошо, что прибыл Гаврилюк, я его люблю за ум трезвого и ненавижу пьяного (слишком много пьет и при этом глупо орет). Вчера вечером пришлось выгнать его из-за стола после того, как он за 10 мин[ут] по прибытию из Олевска опьянел и начал стучать кулаком по столу. Больше умных ребят (среди командиров отрядов соединения М. Наумова. — А. Г.) нет и не было»[1245].

Согласно воспоминаниям ветерана Льва Додика, командир его взвода, входившего в отряд им. Кармелюка кавалерийской партизанской бригады им. Ленина, Забаштанский перед застольем произносил фразу: «Прощай, разум, завтра встретимся»[1246].

Показав пьянство на основании документов самих партизан, для многомерности картины можно привести хотя бы несколько банде-ровских документов, описывающих пристрастие красных к зеленому змею.

В сообщении националистов с территории Галиции в феврале 1944 г. фиксировалась лояльность партизан советской системе: «20.02.44 г. в г. Вужгородке (вероятно, Вышгородок, Ланивицкий р-н Тернопольской области. — А. Г.) заквартировала группа красных партизан 600 до 800 человек. При входе в квартиры в первую очередь спрашивали, есть ли бандеровцы, а потом требовали водки. Водку пьют стаканами (за здоровье Сталина)»[1247].

В аналогичном донесении с территории Волыни, напротив, отмечались даже проявления антисоветских настроений среди красных партизан. Возможно, документ «приукрашивал» врагов бандеровцев, но, учитывая показанные выше масштабы и формы потребления партизанами алкоголя, несложно предположить, что последние могли в состоянии сильнейшего опьянения говорить вообще что угодно: «В Головной были случаи, что пьяные красные кричали за столом: “Смерть Гитлеру, Смерть Сталину!” Говорили, что такая война может для них продолжаться еще 10 лет (чтобы можно было им грабить и гулять)»[1248].