Сталинские соколы. Возмездие с небес

Впереди показалась четверка самолетов противника, хорошо заметная в ясном небе. Завязался бой на встречных курсах. Делаю поворот на горке и разворачиваюсь, стараясь следовать за ведущим. Он энергично маневрирует. переворот с затяжным пикированием, боевой разворот. Подошла еще пара немцев. В бой вступили все группы. Схватка идет в ограниченном секторе на виражах и вертикалях, такой бой англичане называют «собачьей свалкой», каждый пытается вцепиться в «загривок» противника бульдожьей хваткой. Захожу сверху в хвост немцу, жму гашетку, залп из всего оружия, самолет противника взрывается и бесформенной огненной массой несется к земле. От перегрузки на выводе из пикирования темнеет в глазах, тяну на боевой, второй немец промахивается – живу!

Подошла группа Яков, кажется, «седьмых», освободившаяся от сопровождения ушедших штурмовиков, им тоже хочется отхватить кусок победы, но и у немцев тоже пополнение, общее количество самолетов в небе посчитать невозможно, но наше численное преимущество очевидно.

Бой, продолжавшийся более двадцати минут, закончен, остатки самолетов расходятся в направлении своих аэродромов. Я так и не понял, какой тип истребителя противника сбил, впрочем «живого» Фокке-Вульфа я раньше не видел. Собираемся в группу, пытаюсь сосчитать количество «Кобр» в небе. Вместе со мной семь самолетов, где еще два? Командир дает команду следовать на аэродром. Поздравляю себя с почином на Р-39, да, от залпа МиГа самолет противника так бы не развалился.

На посадке даю прогрессирующего «козла» и подламываю основные стойки. Я цел, но самолет выведен из строя, обидно и стыдно, хочется плакать как мальчишке, но я только виновато по-дурацки улыбаюсь. В результате боя мы потеряли два самолета, оба летчика выпрыгнули над территорией занятой противником – пропали без вести, один Р-39 поврежден мной при посадке, потеряно также два яка. Наша группа заявила о восьми сбитых самолетах противника, один сбили Яки, фрицы получили над своими войсками и подтвердить все победы невозможно. Летчиков нашей группы сбивших самолеты противника представили к наградам, меня – нет, сам виноват. Хорошо, что хоть от полетов не отстранили. Кто-то из товарищей сказал, что я сбил ФВ-190.

28 декабря в 12.00 вылетели на «свободную охоту» в тот же район. Отличие от вчерашнего дня было только в том, что сегодня, после вчерашних потерь, мы смогли поднять в воздух шесть Р-39 и решили не пересекать линию фронта. Погода стабильна – холодно и почти безоблачно, только редкая хилая кучевка с нижним краем одна тысяча четыреста метров, видимость почти «миллион на миллион».

Сегодня я лечу на «Кобре» с необычным американским «песчано-морским» окрасом, выделяясь на фоне остальных оливково-зеленых машин. На всякий случай наши звенья усилены парой старичков И-16.

Набираем высоту три тысячи метров, начинаем патрулирование. Немцы принимают вызов, выставив шесть истребителей. Это уже не просто драка – это соревнование. Напряжение возрастает. Сбит один из наших самолетов, сбит один немец. Фашисты попались упорные, на тупоносых самолетах с отличным от «худых» поперечным «V» крыла, небо не уступают. Мне удается зайти одному в хвост, но попасть не получается. Другой немец заходит в хвост мне, стараюсь уйти правым виражом. Фриц гоняет меня уже несколько минут. Снижаюсь до бреющего, его скоростной самолет не отстает. Иду вдоль небольшого оврага, затем тяну вверх и опять вираж до углов срыва, получилось – сбросил с хвоста. После маневрирования на малой высоте чувствуется предельная усталость, перчатки промокли от пота, хоть выжимай, на улице мороз, а я потею как в бане. Ищу ведущего, разобрать, где кто – невозможно. Захожу в хвост фашисту, сближаюсь почти до пятидесяти метров, стреляю, но немец как заколдованный, идет на «ножницы», пытаюсь сделать то же самое, противник проворнее оказывается сверху, я его теряю. Он пикирует на меня, ухожу от огня скольжением, моя кобра получает легкие повреждения, понимаю это по начавшемуся падению давления масла. Выхожу из боя и беру курс на аэродром. Немец меня не преследует, что это, благородство врага? Сажаю поврежденную машину на «отлично» – вот так бы вчера… Сруливаю с расчищенной полосы и глушу двигатель. Ко мне бегут техники, самолет может загореться в любую минуту, но все обходится, не считая пробитого маслобака.

Возвращаются товарищи. Наши потери – три Р-39 из шести, но все летчики живы – сели на вынужденные или выпрыгнули над своими наземными войсками, одни летчик, получивший легкие ранения, отправлен в госпиталь. Заявлено о семи сбитых немцах, еще одного добили «ишачки». Соотношение опять в нашу пользу. Разбор боя, отдых, хорошо, что все живы. На утро мой самолет исправен и готов к вылету.

На следующий день 29 декабря в 14.00 летим в тот же сектор западнее Ржева в надежде, что и немцы, желая поквитаться за два прошедших боя, примут вызов. Погода не меняется.