Сталинские соколы. Возмездие с небес

Я нехотя вылез из натопленной землянки, расположенной рядом с уцелевшим зданием госпиталя. На улице уже ждало шесть конвоиров на лошадях. Наскоро позавтракав, мы сели в запряженные одной лошадью сани и двинулись на северо-запад. Шесть кавалеристов ехали справа и слева от саней, у которых не было кучера, так что управлять лошадью приходилось мне или приятелю.

Куда нас везут? Сопровождающие не говорили по-немецки, и все, что удалось мне узнать перед дорогой, это то, что нас везут на передовую и всякая попытка к бегству будет пресечена без предупреждения. Русские говорили, что в районе Корсуня немцы находятся в котле и, судя по направлению движения, мы следуем в район боевого охранения противника, но если нас хотят отпустить к своим, тогда зачем столь строгие меры? Нет, у русских был другой план, но какой? Большой ценности в нас нет – два лейтенанта люфтваффе!

Мы уже полдня медленно ехали по проселочной заснеженной дороге, почти все время храня молчание. Линия фронта не могла быть слишком далеко, не собирались же мы ночевать на улице, не достигнув пункта назначения. Дорога вошла в подлесок наиболее густой справа, слева показалась замерзшая гладь водоема. Неожиданно впереди послышались выстрелы, конвоиры скучились, старший отдал команду и пять человек во главе с командиром поскакали вперед на звуки пальбы. С нами остался только один кавалерист, снявший карабин с плеча.

Мгновенно оценив обстановку, я прошептал товарищу: «Бежим!».

Коль почти жестами и губами дал понять, что не побежит, но готов помочь мне, более того, он быстро предложил план. Одинокий конвоир хоть и держал карабин наготове, но был отвлечен событиями, творящимися впереди. Коль погнал лошадь вперед, делая вид, что животное испугалось шума, а я сымитировал будто выпал из саней и сразу же побежал в лес. Расчет был простой, но рискованный. Оставалось, надеется на то, что русский психологически предпочтет погоню за санями с одним немцем, чем бросится в подлесок за пешим другим.

План сработал, я свернул за большой сугроб на обочине, чтобы обезопасить свой тыл от выстрела и скрылся в лесу. Долго и далеко бежать от лошадей я не мог, поэтому инстинктивно двигался через лес не прямо, а выписывая крюки как заяц, выбирая дорогу через самые сложные и густые участки кустов и деревьев. Вслед прозвучала пара выстрелов. Предательский снег оставлял следы, по которым любой охотник и без собаки нашел бы меня в два счета. Нужно было спрятаться в лесу, и неожиданно мне повезло, я заметил пригорок, усеянный большими камнями. Это был шанс. пан или пропал! Взобравшись наверх, я распластался на самой вершине, попытавшись спрятаться за валунами, припорошив себя снегом. Безоружный я оставался легкой добычей, но это была единственная возможность спрятаться. Опять же подбадривал я себя. русские будут искать меня внизу, спрятавшегося в лесу, по крутому склону лошади не пойдут, конечно, можно спешиться и тогда конец, я так и останусь лежать, с готовностью приняв пулю как избавление.