Сталинские соколы

Мой Ил-2 залатали. Командование принял штурман и комиссар полка Скляров. Он младше меня на четыре года и хотя стал коммунистом уже после того, как стал летчиком, я не очень люблю нового командира, впрочем, он ведь не девушка и я тоже. В отличие от Ярового он для меня слишком «идейный». Максим Гаврилович тоже относится ко мне с подозрением, мол, с одной стороны – неплохой летчик, с другой – в тридцать два года все еще лейтенант и даже не командир звена.

С началом октября из-за неблагоприятной погоды и начавшейся осенней распутицы наступила передышка. Правда, этого нельзя сказать о наземных войсках. Немцы до сих пор имеют преимущество на земле и в воздухе, мы остановить их не можем и вынуждены отступать. Население, боясь прихода фашистов, с укором смотрит нам вслед. – «Вояки, мать вашу!» – и прячут нехитрые припасы по погребам, как будто это поможет. Вокруг Сталинграда что-то заваривается. Нас перебрасывают на восточный берег Волги. На западных площадках чувствуется отсутствие необходимых боеприпасов и топлива. Когда метеоусловия улучшаются, в редких случаях удается произвести загрузку бомбами и РС в соответствии с поставленными задачами. ФАБ-100 еще есть, а вот ФАБ-50 практически израсходованы.

Перебазируемся 3 октября в 11.00 дня под прикрытием легкого тумана. Девять оставшихся Ил-2 688-ШАП. Ведет группу капитан Скляров, далее командуют звеньями Толя Кадомцев, Ваня Бибишев и Афанасий Яровицкий. С нами перелетает шестерка И-16. Туман помещал собраться плотным строем и некоторое время мы летим в одиночестве. Лечу, и мне кажется, что в ровном гуле мотора я слышу тихую красивую музыку, может быть Шостаковича – интересная слуховая галлюцинация. Наконец, плотность дымки уменьшилась, и группа начала собираться в эскадрилью. Появление немецких охотников было полной неожиданностью. Один из наших тут же был сбит. Прикрывая друг друга, мы пересекли ширь великой «нашей» русской реки и стали искать подготовленные для посадки площадки. Это далось нам с трудом. На аэродром восточного берега для ускорения садились парами, кстати, парой я садился впервые. Сбитым Илом оказался самолет младшего лейтенанта Яровицкого. Летчик погиб, а стрелок, выброшенный ударом из кабины, получил тяжелые ранения и был отправлен в госпиталь. Одного немца все же сбили истребители.

К середине октября, как и следовало ожидать, метеоусловия еще ухудшились, количество летных дней уменьшилось. Люди, получили короткую передышку. 22 октября выпал первый снег, в районе аэродрома были такие снежные заряды, что часовые ничего не могли разглядеть уже в нескольких метрах от себя. В период вынужденного затишья у нас произошел один неприятный случай. В полку было несколько женщин на штабных должностях. Понятно, что в обстановке войны в окружении молодых людей, каждый из которых мог запросто не вернуться из вылета в любой день, женщины окружались особым вниманием. Вульгарности или распутства не было, наоборот, присутствие особ противоположного пола делало мужчин галантней и обходительней. Личный состав представлял собой разные возрасты от нецелованых юнцов до зрелых женатых мужчин, к коим относился и я. С супругой я не виделся около шести месяцев, и, сказать по правде, наверное, до «первого раза» легче терпеть воздержание, чем вошедшим, так сказать, в регулярность отношений. Правда, я в полку вольностей себе не позволял. Были и такие, кто переносил тяготы воинской жизни с большим нетерпением. Был у нас молодой летчик с Кавказа, фамилию его умышленно не называю, так вот, он запал на одну барышню, работающую при штабе, и оказывал ей всяческие знаки внимания. Девица, конечно, на его ухаживания хихикала, но большой взаимностью не отвечала. Надо сказать, что с целью обеспечения порядка, женщины были на «особом контроле» старших офицеров, не буду утверждать, что там были какие либо отношения, но от слишком назойливых ухажеров «большим» погоном прикрыться легче. Случилось так. мы с кавказцем возвращались из ближайшего села на аэродром по лесочку, а ходили за выпивкой. По пути нам попалась та самая барышня из штаба. Видимо, горячая кровь и алкоголь ударили в голову неудавшемуся Ромео, и он начал особенно активно приставать к объекту своей нереализованной страсти. Девушка попыталась объяснить, что в данный момент он не является героем ее романа. Тогда кавказец схватил ее и повалил прямо на снег. Несколько секунд я не вмешивался. Ситуация получилась даже комичной. барышня кричала помочь ей, а кавалер – ему. Наконец, я оттащил горячего парня и помог девушке подняться. Все бы обошлось, но женщина пожаловалась командиру, и дело приняло дурной оборот. И хотя к произошедшему инциденту я имел самое посредственное отношение, учитывая нелюбовь ко мне нового комполка, мог угодить под суд за соучастие в попытке изнасилования. Мы договорились со Скляровым, что огласки и развития это дело не получит, но нас переведут в другую часть. Так я получил перевод в 810-й ШАП действовавший на Брянском фронте. Кстати, я узнал потом, что летчик тот, кавказец, через месяц погиб в катастрофе.