Сталинские соколы

Антон Хакль, 1915 г. р. – из семьи ремесленника, с начала 30-х г. в армии, унтер офицером воевал на Западном фронте, продвинулся до обер-лейтенната, переведен на Восточный фронт, где командовал эскадрильей, переведен в Африку, из-за ранения был временно парализован, вернулся в строй, в конце войны командовал эскадрой, одержал 192 победы, был в английском плену до сентября 45 г.

Верненр Шроер, 1918 г. р. – 114 побед, из наземного персонала перешел в пилоты, в конце войны командовал эскадрой.

Гейнц Бэр, 1913 г. р. – 220 побед, прошел карьеру от унтер-офицера до подполковника, считался настырным агрессивным бойцом, большее число своих побед одержал на Западном фронте, был сбит восемнадцать раз, в конце войны командовал реактивной эскадрой, погиб в 1957 г. в авиакатастрофе.

Зеленое сердце

Мой отец, потомок древнего тюрингского рода, не в восторге от личности Адольфа Гитлера, и считает этого героя-ефрейтора политическим выскочкой. Но отец, будучи человеком объективным, признает его заслуги по выводу Германии из плачевного состояния, в котором оказались наши земли после унизительного Версальского мира. Экономика, разоренная репарациями, наконец, вышла из упадка и начала расти. Развивалось все. наука, промышленность, культура. Правда мой почтенный батюшка, участник мировой войны, в последнее время, проникнувшись столетними идеями пацифизма Берты фон Зуттнер и Альфреда Нобеля, считает, что Гитлеру нужно было остановиться на Австрии и Чехословакии, а не разжигать новую европейскою бойню. Но что поделать, аристократия все меньше и меньше влияет на умы мясников и пивоваров, а последние, насидевшись в своих пивных, захотели личного мирового успеха под личиной внешнего реванша.

Когда началась польская кампания и последующее за ней продолжение, я находился в призывном возрасте. Положение семьи и прошлые военные заслуги отца позволяли мне выбрать любую карьеру. И хотя я, не будучи пацифистом как отец, воевать особенно не хотел, убедившись, что призыва в армию не избежать, и подумав, что не хочу, подобно отцу просиживать в грязных окопах, подал заявление в Люфтваффе.

Наши успехи во Франции, заставшие меня в летной школе, окончательно убедили в правильности выбранного Гитлером и его нацистской партией курса. Германия, встав с колен, обрела былое эпическое величие и достойные жизненные ориентиры. После взятия Парижа даже мой отец ничего уж не возражал против политики реванша. Он испытал некоторый шок только после начала войны еще и на востоке, считая войну на два фронта повторением ошибки двадцатипятилетней давности. Но что делать, войну легко начать, но трудно остановить. Наша нация воюет и мы, ее мужчины должны быть в первых рядах, а меня, как говориться, обязывает еще и происхождение.

Пройдя все уровни почти двухлетнего обучения, к середине лета 1941 года я имел учебный налет на «Мессершмитте 109» около ста сорока пяти часов, в том числе на пилотаж – двадцать пять, по маршруту – пятнадцать, по кругу – пятьдесят и на отработку приемов воздушного боя – пятьдесят пять часов. С первого самостоятельного полета я полюбил этот мощный и одновременно маневренный самолет. Сложный на взлете и посадке, но послушный и агрессивный в воздухе. В Мессершмитте чувствуешь себя королем неба!

Закончив обучение, надев летную куртку с четырьмя крыльями на петлицах, двумя звездочками оберфельдфебеля на погонах и пилотку с нашивкой Люфтваффе, я получил направление на восточный фронт в I группу 54-й истребительной эскадры «Зеленое сердце», продвигающуюся с группой армий «Север» к Ленинграду. Выбор мой был не случайным, я сознательно просил зачислить меня в «Грюнхерц», ведь эмблема эскадры пошла от герба моей родной Тюрингии, а командир эскадры майор Ханнес Траутлофт был моим земляком. Еще проходя обучение в летной школе, я интересовался биографией этого тюрингца – прославленного летчика легиона «Кондор», прошедшего в свое время подготовку в Липецкой авиашколе в числе ста двадцати лучших истребителей Германии.