Сталинский 37-й. Лабиринты заговоров

Но было и еще одно очень важное обстоятельство, которое могло стать поводом для самоубийства. Племянница жены Сталина К. Аллилуева, отец которой работал в Германии в торгпредстве, рассказывала: «В Берлин приезжала Надежда Сергеевна на консультации к немецким врачам. У нее были сильные головные боли. Врачи отказались оперировать ее серьезное заболевание: сращение черепных швов».

Самоубийство Надежды Аллилуевой отдает театральностью. С. Аллилуева пишет: «Мама лежала вся в крови возле своей кровати; в руке маленький пистолет «вальтер», подаренный Павлушей». Именно из Берлина она привезла пистолет.

Кстати, зачем? Достойный ли это подарок для женщины, матери двоих детей? Или она хотела сама избавить всех от своих проблем?

Она была больна, и ей предстояла другая операция. В «Истории болезни Н.С. Аллилуевой» сохранилась запись, сделанная в августе 1932 года: «Сильные боли в области живота. Консилиум - на повторную консультацию через 2-3 недели». Последняя запись врачей появилась 31 августа: «Консультация по вопросу операции - через 3-4 недели».

Может быть, этим объясняется ее депрессивное состояние? «Моя няня, - пишет Светлана Аллилуева, - говорила мне, что последнее время перед смертью мама была необыкновенно грустной, раздражительной. К ней приехала в гости ее гимназическая подруга, Полина (Перл) Семеновна Карповская, она же - Жемчужина (жена Молотова). Они сидели и разговаривали в моей детской комнате… и няня слышала, как мама все повторяла, что «все надоело», «все опостылело», «ничего не радует»; а приятельница все спрашивала: «Ну а дети, дети, дети?» - «Все и дети», - повторяла мама».

Впрочем, существуют и другие свидетельства, прямо указывающие на предпосылки к психическому заболеванию. Рассказывая о своих тетках, дочь Надежды упоминает, что у ее матери была «дурная наследственность со стороны бабушкиных сестер - склонность к шизофрении». Действительно: сестра Надежды Анна Аллилуева впоследствии заболела психически, а еще в молодости, после душевного потрясения, сошел с ума их брат Федор.

При неуравновешенной психике жены Сталина конфликтным мог стать сам образ его жизни политика, его аскетический быт, круг его интересов, о который разбилась «любовная лодка» Надежды Аллилуевой. Быть женой вождя оказалось очень трудно.

Сталин был потрясен смертью жены, но он вынес себе поражающее обыденной простотой и глубокой философской афористичностью обвинение: «Я, конечно, был плохим мужем, мне некогда было водить ее в кино ».

В день похорон 11 ноября гроб с телом Н. Аллилуевой был установлен для прощания в здании, где позже открылся ГУМ. «Я никогда не видел его плачущим, - вспоминал Молотов. - А тут, у гроба Аллилуевой, вижу, как у него слезы покатились». Хоронили на Новодевичьем кладбище. Кроме родных и друзей, на кладбище присутствовали члены Политбюро. Каганович рассказывал, что Сталин «стоял тут же у могилы… Он был страшно подавлен».

Действительно, после самоубийства жены он долго не мог обрести душевного равновесия. Все в жизни можно исправить, кроме смерти. Все катастрофически переменилось. Сломалось. Изменился и он сам. В эти тяжелые для него дни он сменил кремлевскую квартиру. Он не мог оставаться там, где умерла его жена. Впрочем, теперь он нечасто ночевал в Кремле. Отдельную кирпичную дачу в Кунцево начали строить еще в 1931-м; он перебрался сюда и жил здесь до конца жизни.

Дачу окружал густой лес, но это место нельзя было назвать райским. С севера пролегало Можайское шоссе, откуда постоянно доносился гул транспорта, раздавались частые сигналы. Западнее, в деревне Давыдково, пьяные мужики вечерами горланили под гармошку; было слышно, как их неистово бранили голосистые жены. С юга находилась Киевская товарная станция. Там не умолкал грохот вагонов при сцепке, стук буферов и пронзительные гудки маневрового паровоза, от которых лес не спасал.

До конца года Сталин не участвовал ни в одном значительном общественном мероприятии, ничего не написал, кроме маленькой статьи «Господин Кэмпбелл привирает» в связи с публикацией в США книги «Россия - рынок или угроза?». Статья содержала описание беседы с автором книги в 1929 году. Говорят, что на одном из заседаний Политбюро Сталин встал с желанием объявить об отставке: «Возможно, я стал препятствием на пути единства партии. Если так, товарищи, то я хочу искупить свою вину…» Затянувшееся молчание умышленно грубовато нарушил Молотов: «Хватит, хватит. Партия тебе верит…»

Еще говорят, что повторяемым им в это время афоризмом были слова грузинского поэта Руставели: «Моя жизнь- безжалостная, как зверь». Конечно, жизнь не баловала его обычными житейскими радостями, а после смерти жены она уже без остатка принадлежала партии и огромной стране, стоящей утесом посреди неспокойного океана остального мира. В письме матери 24 марта 1934 года Сталин писал: «После кончины Нади, конечно, тяжела моя личная жизнь. Но ничего, мужественный человек должен остаться всегда мужественным».