Сталинский неонэп (1934—1936 годы)

После XX съезда КПСС были не только ликвидированы вопиющие искажения ленинской национальной политики и последствия прямых преступлений сталинской клики против целых народов (объявление их «изменническими», лишение собственной государственности и депортация в отдалённые районы СССР). Национальная политика Советского государства стала более гибкой и интернационалистской, были существенно расширены права союзных республик. Именно это (а не карательные акции сталинизма!) позволило избавить СССР на несколько десятилетий от проявлений кровавой национальной розни, ожившей только во времена «перестройки». Уже в первые годы после смерти Сталина прекратилась деятельность националистических банд, лишившихся сколько-нибудь широкой поддержки со стороны населения.

В 50—80-е годы были достигнуты очевидные успехи в деле выравнивания уровней экономического, социального и культурного развития всех советских народов, обеспечено ускоренное движение ранее отсталых наций и народностей СССР к вершинам цивилизации и культуры. Возникновение новой интернациональной общности — советского народа — не пропагандистская фикция, а реальное завоевание общественного прогресса, достигнутое на путях, заложенных Октябрьской революцией.

В рамках проблематики данной книги нет возможности обсуждать, в силу каких причин произошли насильственное разрушение этой общности узкой кучкой партократов и подъём т. н. народных фронтов, паразитировавших на преступлениях сталинской клики, ошибках постсталинской бюрократии и очевидных неудачах «перестройки». Отметим лишь тот неоспоримый факт, что распад Советского Союза ввергнул все его народы в историческую катастрофу, а многие из них — в пучину кровавых национальных междоусобиц, а затем — межнациональных и гражданских войн. Уже сегодня становится очевидным, что начавшееся сопротивление народных масс этим деструктивным процессам будет пробивать себе дорогу сквозь все политические и идеологические преграды, воздвигаемые разносчиками идей «крушения советской империи».

В борьбе за возрождение обновлённого Советского Союза подлинно интернационалистским силам предстоит глубоко осмыслить позитивные и негативные уроки, связанные с попытками решения национального вопроса в прошлом. В этом идейном поиске важным теоретическим подспорьем являются идеи Троцкого о соотношении экономики и культуры в многонациональной стране, строящей социализм. Обобщая опыт успехов и неудач государственного строительства в СССР, Троцкий подчёркивал: «Культурные потребности пробуждённых революцией наций нуждаются в самой широкой автономии. В то же время хозяйство может успешно развиваться только при подчинении всех частей Союза общему централистическому плану. Но хозяйство и культура не отделены друг от друга непроницаемыми переборками. Тенденции культурной автономии и хозяйственного централизма естественно вступают время от времени в конфликт. Однако противоречие между ними вовсе не является непримиримым». Для его успешного разрешения нет и не может быть раз и навсегда готовой формулы; оно, как и решение других противоречий социалистического строительства, может быть достигнуто на путях действительного участия самих заинтересованных масс в управлении собственными судьбами. Лишь такое участие «может провести на каждом новом этапе необходимую разграничительную черту между законными требованиями хозяйственного централизма и жизненными притязаниями национальных культур» [643].

Сохранение в СССР национальных противоречий было обусловлено в первую очередь подменой «воли населения СССР, в лице всех его национальных частей… волей бюрократии, которая подходит и к хозяйству и к культуре под углом зрения удобств управления и специфических интересов правящего слоя» [644].

Главным препятствием на пути прогрессивного развития межнациональных, как и всех других общественных отношений, выступал сталинистский политический режим, представлявший собой тотальное разрушение политической системы, заложенной Октябрьской революцией.

XL Политический режим

К середине 30-х годов окончательно сложились формы правления и политический быт, сохранившиеся с некоторыми модификациями на протяжении всего последующего развития советского государства. Прежде всего это касалось внутренней жизни партии, которая из жизнедеятельного организма, каким она была при Ленине, деградировала до состояния бездушного исполнительного механизма, в одинаковой степени независимого как от воли народа, так и от собственных членов и представлявшего послушное орудие в руках правящей касты.