Сталинский неонэп (1934—1936 годы)

7 ноября 1937 года на обеде у Ворошилова Сталин ясно дал понять, что рассматривает свою политику как продолжение имперской политики русских царей. Как записано в дневнике одного из присутствовавших там лиц, Сталин сказал: «Русские цари сделали одно хорошее дело — сколотили огромное государство, до Камчатки. Мы получили в наследство это государство… Поэтому каждый… кто стремится к отделению от него отдельной части и национальности, он враг, заклятый враг государства, народов СССР. И мы будем уничтожать каждого такого врага, был бы он и старым большевиком, мы будем уничтожать весь его род, его семью» [622].

Руководствуясь этой изуверской установкой, Сталин истребил партийно-государственное руководство и значительную часть интеллигенции всех союзных и автономных республик — по подозрению в стремлении к реализации записанного в Конституции 1936 года права на выход этих национальных образований из СССР или же в желании расширить самостоятельность последних.

Эти расправы, достигшие апогея в годы большого террора, приобрели широкий размах уже в первой половине 30-х годов.

XXXIX Борьба с «национал-уклонизмом»

Во время дискуссии о путях образования СССР (1922 год) Ленин с тревогой обращал внимание на «великорусско-националистическую кампанию», развёрнутую Сталиным и его сторонниками в Грузии. Критикуя позицию Сталина, Дзержинского и Орджоникидзе по отношению к грузинским коммунистам, ложно обвинённым в т. н. «социал-национализме», Ленин подчёркивал: «Известно, что обрусевшие инородцы всегда пересаливают по части истинно русского настроения» [623] («истинно русскими» людьми любили называть себя наиболее реакционные монархисты и черносотенцы). Ленин особо отмечал «роковую роль», которую сыграли в т. н. «грузинском деле» [624] «торопливость и администраторское увлечение Сталина, а также его озлобление против пресловутого „социал-национализма“. Озлобление вообще играет в политике обычно самую худую роль» [625]. Из контекста ленинской статьи «К вопросу о национальностях или об „автономизации“» отчётливо вытекает, что именно к Сталину относятся гневно-саркастические ленинские характеристики «истинно русского человека, великоросса-шовиниста, в сущности, подлеца и насильника, каким является типичный русский бюрократ», «грубого великорусского держиморды», нарушающего «интересы пролетарской классовой солидарности» [626].

Хотя ленинская статья и его последние письма по национальному вопросу были запрещены к опубликованию, с ними были ознакомлены делегаты XII съезда партии; в последующие годы они распространялись левой оппозицией. Учитывая это, Сталин вынужден был в 20-е годы умерять свои великодержавные устремления. Однако в дальнейшем он всё больше смещал акценты в трактовке двух уклонов по национальному вопросу, смягчая критику великорусского шовинизма и подчёркивая особую опасность «буржуазного национализма» в союзных республиках, который якобы «играет на руку интервенционистам» [627]. На XVII съезде партии он утверждал, что «уклон к национализму отражает попытки „своей“ „национальной“ буржуазии подорвать Советский строй и восстановить капитализм» [628]. Между тем к этому времени никакой буржуазии, в том числе «национальной», в СССР уже не существовало.

Одним из первых «дел», сфабрикованных под прикрытием подобных формул, стало дело о «султан-галиевской контрреволюционной организации». Главой её был объявлен татарский коммунист М. Х. Султан-Галиев, который в 1918—1920 гг. работал председателем Центральной мусульманской военной коллегии при наркомвоенморе Троцком, а также членом и затем председателем центрального бюро коммунистических организаций народов Востока.

В период дискуссии о путях образования СССР Султан-Галиев резко критиковал шовинистическую позицию Сталина и предлагал поднять до уровня союзных статус некоторых автономных республик, прежде всего Туркестанской АССР, включавшей тогда территорию Узбекистана, Таджикистана, Туркмении и Киргизии. В последующие годы он выдвинул план создания четырёх крупных национальных образований, которым предлагал предоставить равные права с союзными республиками. Такие федеративные образования (федерация Урало-Волжских республик; Общекавказская федерация, включавшая республики Закавказья и Северного Кавказа; Туранская республика, состоящая из четырёх республик Средней Азии; Казахская республика) должны были, по его мнению, существенно ограничить власть центра и противостоять великодержавному диктату [629]. Эти идеи Султан-Галиева поддерживались многими коммунистами «мусульманских» республик.