«Сталинский питомец» — Николай Ежов

В феврале Ежов доложил Сталину, что завершил подготовку материалов примерно на тысячу бывших ленинградских оппозиционеров, триста из них были арестованы, а остальные сосланы; кроме того, несколько тысяч так называемых «бывших» были высланы из города{145}. В декабре 1934 убийца Кирова Николаев предстал перед судом и был расстрелян; в следующем месяце состоялся процесс по делу «московского центра» над Зиновьевым, Каменевым и другими, они получили от пяти до десяти лет за «идеологическое соучастие» в убийстве{146}. С этого времени Ягода направлял Ежову все протоколы допросов главных оппозиционеров и заговорщиков.

Полномочия Ежова не ограничивались расследованием этих дел, постепенно он получил возможность контроля над всем НКВД. В памятной записке Сталину он обращал внимание на «недостатки в работе НКВД», критикуя деятельность последнего по работе с информаторами и агентурой. Методы вербовки агентуры «граничили с контрреволюцией»: «При таких условиях вербовки иностранная разведка без труда может насадить свою агентуру, подсунув своих людей в виде агентов ЧК». НКВД, как писал Ежов, был гораздо меньше компетентен в расследовании, чем в розыске. В целом, квалификация сотрудников НКВД была недостаточной, и чистка, которую он лично провел в ленинградском управлении НКВД, по его мнению, «должна быть расширена». В Ленинграде Ежов проверил 2747 сотрудников НКВД и 3050 сотрудников милиции, в результате 298 сотрудников были сняты с работы, из них 21 заключен в лагерь, а по милиции сняты с работы 590 человек, из которых 7 осуждено{147}. Ежов просил у Сталина разрешения на созыв совещания руководящего состава НКВД, где он намеревался выступить с резкой критикой этих недостатков{148}. Сталин дал такое разрешение, и в феврале 1935 года Ежов созвал это совещание{149}. 31 марта Политбюро приняло решение «передать на распоряжение Ежова» положения об НКВД и ГУГБ{150}. Прокурор СССР Иван Акулов также предоставил ему свои критические замечания о методах работы НКВД{151}.

В итоге с декабря 1934 года Ежов стал главным контролером деятельности НКВД. 1 февраля ЦК избрал Ежова секретарем. Он получил кабинет в здании ЦК на Старой площади, на пятом этаже, где также размещались Оргбюро и Секретариат. Для входа на пятый этаж требовались «спецпропуска» даже постоянным работникам ЦК{152}. Это было очень значимое место, в брежневские времена на этом этаже, помимо самого Генсека, имели кабинеты только двое его самых влиятельных заместителей: секретари ЦК М.А. Суслов и А.П. Кириленко. В бытность заведующего Распредотдела Ежов имел на Старой площади кабинет поскромнее. Кроме Сталина и Ежова, в Секретариат с этого времени также входили Каганович, Жданов и Андреев (с 28 февраля). В качестве секретаря ЦК Ежов имел трех помощников: С.А. Рыжову, В.Е. Цесарского и И.И. Шапиро, причем двое последних работали с ним еще в отделе промышленности и остались с ним и в последующие годы{153}. Более того, 27 февраля 1935 года Политбюро назначило его председателем Комиссии партийного контроля вместо Кагановича, который стал Наркомом путей сообщения{154}. Теперь он стал фактическим верховным судьей партии, расследовавшим дела об идеологических отклонениях, нарушениях устава партии и должностных преступлениях и выносившим наказание. С 10 марта 1935 года он стал исполнять основные обязанности главы отдела руководящих партийных организаций (ОРПО). Этот отдел был организован сразу же после XVII съезда партии вместо Распредотдела и занимался подбором и расстановкой номенклатурных кадров. Первым руководителем ОРПО был Д.А. Булатов, однако, с его переходом на другую работу с декабря 1934 года этот пост освободился. С этого времени Ежов подписывал документы ОРПО, а теперь он был и официально назначен его главой{155}. Руководство промышленным отделом перешло от него к Андрею Андрееву, который также был назначен вести заседания Оргбюро Ц.К. А на Ежова была возложена равная с Андреевым ответственность за подготовку повестки дня заседаний Оргбюро{156}.

Как утверждает О.В. Хлевнюк, в результате всех этих перестановок в руководстве Каганович утратил свое положение второго человека после Сталина. Формально его сменил Андреев, но влияние последнего было сильно ограничено необходимостью разделять руководящие функции в Оргбюро с Ежовым, Каганович остался секретарем ЦК и членом Оргбюро. Роли и влияние Андреева и Ежова были в той или иной степени сбалансированы. Хотя Ежов не был (как и Андреев) членом Политбюро, он контролировал кадровую политику партии и руководил основными политическими кампаниями, принимал активное участие в работе Политбюро и получил от Сталина поручение контролировать НКВД и организовывать чистки{157}. Стремительное продвижение Ежова в ЦК, о котором известно довольно мало, объясняется его устойчивым положением и исполнительностью, «огромным нюхом», а также сильной поддержкой со стороны Кагановича и Сталина{158}.