Сталинский проконсул Лазарь Каганович на Украине. Апогей советской украинизации (1925–1928)

апреля 1933 г. коллегия Наркомпроса УССР приняла постановление «Об обеспечении культурных потребностей национальных меньшинств на Украине в деле школьного воспитания и ликбеза». Было признано существование фактов «национальных перегибов», заключающихся «в фактической принудительной украинизации части учащихся». Как говорилось в документе, к этому привели «ошибочные постановления НКП УССР о так называемом „объективном методе“ выявления языковой основы смешанных говоров родственных славянских языков». Если раньше за основу бралось «общее построение» «говора» детей, то теперь — самоопределение населения: языком обучения «должен быть родной язык учащегося, установленный способом национального самоопределения человека (то есть субъективное желание)». Работникам просвещения запрещалось применять «какое-либо принуждение в обозначении языка учащегося», они могли лишь «давать педагогические советы»[811]. Как разъяснял В. П. Затонский, «сейчас важно установить принцип и отменить все, что было напутано этой скрыпниковской „объективностью“»[812]. 3 мая коллегия украинского Наркомпроса приняла постановление «О развертывании школьной сети и укомплектовании школ детьми в 1933–1934 гг.». Теперь подчеркивалось, что «неверные теоретические установки НКП о так называемом смешанном говоре и об основной языковой базе… привели к тому, что в ряде городов и районов Украины обучение детей на родном языке не было обеспечено — и в ряде городов проводилась фактически украинизация детей, родным языком которых не был украинский». Речь шла о Харькове, Киеве, Одессе и ряде районов Донбасса. В 1933 г. коллегия Наркомпроса ставила задачу полного обеспечения обучения детей на родном языке[813].

При Наркомпросе была создана специальная комиссия для проверки работы «на языковедческом фронте». Комиссия критиковала «националистические теории самобытности развития украинского языка, пропаганду отрыва его от общего процесса языкового строительства в СССР»[814]. На практике это выразилось во вредительстве при составлении словарей, когда общеупотребительные и уже усвоенные термины заменялись искусственно созданными, убирались общие с русским языком лексические и синтаксические нормы, а в научную и учебную литературу проникали националистические взгляды на язык, национализм пропагандировался через иллюстративный материал[815]. Комиссия Наркомпроса постановила пересмотреть словари и исправить допущенные в них ошибки, пересмотреть научную и учебную литературу, скорректировать украинское правописание[816]. Результатом работы комиссии стал «Український правопис» 1933 г.: комиссия переработала правила правописания 1928 г., внесла изменения в орфографию иностранных слов, исключила из украинского алфавита букву «ґ» и внесла правку в другие его параграфы. Эта редакция правописания была одобрена Затонским 5 сентября[817].

Под давлением критики бывший руководитель украинского Наркомпроса Н. А. Скрыпник вынужден был вновь и вновь признавать свои ошибки. События приняли трагический оборот: не выдержав напряжения, 7 июля 1933 г. Николай Алексеевич покончил жизнь самоубийством. После его смерти кампания против национал-уклонистов приобрела еще больший размах. 10 июля 1933 г. Политбюро ЦК КП(б)У решило провести партактивы по вопросу «О националистическом уклоне в рядах украинской парторганизации и о задаче борьбы с ним». Докладчиками были утверждены: «Любченко — Одесса и Тирасполь; Попов — Киев и Чернигов; Чубарь — Днепропетровск; Затонский — Сталино; т. Киллерог — Винница»[818]. Выступления должны были подтвердить, с одной стороны, линию ЦК на украинизацию и в то же время обеспечить украинизации подлинное большевистское руководство. Так, выступая в Днепропетровске 11 июля 1933 г., В. Я. Чубарь говорил об обязанности дать надлежащий отпор всем попыткам ослабить большевистскую украинизацию, поскольку она вырвалась из рук парторганизации и попала в руки чуждых элементов. Приезд в помощь украинской организации товарищей Постышева и Попова, возвращение Балицкого и ряда других товарищей, создание политотделов — только все это поставило на новые рельсы вопрос о борьбе с националистическими уклонами, борьбу с национализмом на Украине[819].