Сталинский проконсул Лазарь Каганович на Украине. Апогей советской украинизации (1925–1928)

Украинский экономист считал ошибочным подход Госплана СССР: этот высший хозяйственный орган рассматривал экономику Союза как единое целое, без деления на отдельные национальные народнохозяйственные комплексы. По мнению Волобуева, это было в корне неправильно, поскольку в этом случае Госплан забывал о перспективе. В будущем, как писал ученый, «национально-хозяйственные комплексы должны войти в состав мирового хозяйства» в соответствии с мировым разделением труда[727]. Вследствие такого неправильного подхода, писал Волобуев, общесоюзные органы рассматривали экономические организации национальных республик как «подведомственные им организации», а не как часть национального хозяйственного организма[728]. Харьковский экономист считал также необоснованным распределение союзного бюджета, поскольку прибыль от украинской экономики шла на союзные нужды, а не на развитие УССР[729].

Волобуев считал необходимым исправить отмеченные им ошибки хозяйствования. Прежде всего, предлагалось в статье, руководство народным хозяйством УССР должно принадлежать украинским экономическим центрам, а за союзным Госпланом необходимо оставить общие директивные функции. Последней инстанцией в утверждении украинского бюджета должен был стать ВУЦИК. Волобуев подчеркивал, что доходы от украинской экономики должны использоваться на нужды республики. Волобуев требовал также установления контроля за деятельностью союзных органов со стороны республиканских органов власти[730].

Статья стала предметом дискуссии в харьковском Институте марксизма, а в шестом номере журнала «Більшовик України» появилась статья Н. А. Скрыпника под говорящим названием «По поводу экономической платформы национализма». Скрыпник доказывал, что Волобуев «дает антиленинскую теорию, с которой можно бороться против КП(б)У, ВКП и Коминтерна и дальше проводить свою отравляющую работу среди рабочих и крестьян Западной Украины»[731]. Вывод был категоричен: «Кто стоит на позиции противоположности интересов Украины и СССР, тот сторонник или русского, или украинского национализма»[732]. В том же духе была выдержана еще одна статья, помещенная — в порядке дальнейшего обсуждения статьи Волобуева — в том же номере журнала под названием «Новейшая „теория“ советской экономики». По словам ее автора, Л. Перчика, «основное в теории советской экономики тов. Волобуева — это экономический национализм, который подкапывается под единство экономики СССР»[733].

Современные украинские историки пришли к выводу, что печать статьи была заранее запланированной акцией. Одни считают, что статья была помещена, чтобы спровоцировать, дать еще один импульс борьбе против «национального уклона»[734]. Другие подчеркивают, что появление статьи согласовывалось, а ее содержание было созвучно настроениям украинского руководства, которое решило использовать «волобуевщину» в борьбе с централизаторскими устремлениями Москвы и добиться увеличения финансирования Украины в годы первой пятилетки[735].

Как бы то ни было, статья появилась не случайно. К тому же завершающий этап пребывания Кагановича на посту главы КП(б)У ознаменовался еще одной — очередной — попыткой добиться расширения территории республики. В мае 1927 года добиться от ЦК ВКП(б) создания комиссии не удалось, и в марте 1928 года Совет национальностей по инициативе Н. А. Скрыпника начал масштабное исследование положения украинцев в РСФСР[736], а через пару месяцев Политбюро ЦК КП(б)У вновь обратилось к вопросу о границе между УССР и РСФСР. Пользуясь тем, что в центре началась подготовка к созданию Центрально-Черноземной области (ЦЧО), Харьков выдвинул территориальные претензии на часть Воронежской и Курской губерний. 18 мая украинское Политбюро рассмотрело подготовленный проект докладной записки в ЦК ВКП(б). Украинские лидеры ссылались на «грубое извращение национальной политики партии по отношению к украинскому населению в Курской и Воронежской губерниях»: как доказывал Скрыпник, украинизация там якобы не проводилась[737]. К тому же, по мнению республиканских лидеров, в экономическом плане указанные территории имели «гораздо больше общих черт с приграничными округами УССР». Таким образом, заключало украинское Политбюро, «проведение государственной границы между УССР и РСФСР по этнографическому принципу вполне совпадает с сельскохозяйственными и экономическими районами»[738].