Сталкер-югенд

  − Самоеды верят, кто съест сердце убитого зверя, никогда не озлобится и напрасно зверушку не убьет.

  Тоже ничего. Жестковато только. Сердце.

  Человек любит придумывать всякие красивости. И себе памятно и вспомнить хорошо. Медовый месяц, Бабье лето.... В памяти Чили эта короткая неделя... Интересно, в чем разница с длинной неделей, если в обеих по семь дней? Так вот, неделя показалась короткой. Небольшое озерцо, в окружении могучих елей. Сколько угодно можно спать, купаться, разглядывать друг друга в хрустальной воде, не стесняться ходить голышом и читать мысли и желания по пульсу, дыханию, по сотням до этого непонятным и нечитаемым признакам. В этой коротенькой неделе уместилось столько, что при других условиях собирать годы и годы.

  После нехоженых дебрей и замечательного двухдневного сплава на плоту, предстоял трудный открытый участок. В пустошах чувствуешь себя голым, не защищенным, уязвимым.

  − Тут надо быстрым шагом. А то и бегом.

  − Смогу, − уверена Чили.

  Но не уверен Паха. Он загодя переложил из её рюкзака большую часть груза к себе. У нее только одеяло и еда.

  Легкая всхолмленность напоминала ленивые волны, бегущие к далекому рифу. Серая линия горизонта обезображена конусом. Будто чирий назрел.

  − Террикон. Вояки нарыли. С той стороны разлом. Спустимся. Внизу, в карьер, − глядя на излишне серьезную девушку, Паха пообещал. - Рыбы подергаем.

  Темп хода приличный. Чили довольно быстро выдохлась. Паха остановился отдохнуть. Даже причину придумал, щадил самолюбие девушки.

  − Давай ноги гляну.

  Чили не противилась. Разулась и позволила осмотреть. Лишь только поглядывала изподлобья. Вторую половину дня она шла не очень. Молчала, думала о чем-то. Паха с расспросами не лез. Женский пол и себе мороку придумает и других заморочит.

  Остановились на ночлег, но костра не развели.

  − Далеко видно, обойдемся, − решил Паха.

  Звезды, пустошь и тревожная тишина. И двое затерянные в тишине, пустоши и под звездами. Чили слышит дыхание Пахи. Он не спит. И знает, что она знает, что не спит. Игра такая. Знать о друг друге и делать вид, что все происходит с точностью наоборот.

  ˮХоть бы лапочкой обозвал,ˮ − язвит Чили, когда пахина рука подоткнув одеяло остается лежать под её грудью. Пока.

  − Спи, ланка, − тихо просит Паха, прижимаясь.

  Как же.... уснешь....

  Побудка не затянулась, сборы и завтрак тоже. Паха забрал её рюкзак себе.

  − Постарайся не отставай в подъеме.

  − А что там? - любопытничала Чили, коротая путь.

  − Шахта.

  − Был в ней?

  − Довелось пару раз.

  − Спускался?

  − Нет. Там все завалено.

  − Хоть что-то интересное осталось?

  − Что может быть интересного в развалинах?

  − Но мы же туда идем?

  − Не совсем. Вон в том боксе, − Паха даже не показал в каком, − спуск. Лестница. По гребню долго обходить.

  − Ты же сказал завалено все.

  − Ну не все. Вернее про то не все знают.

  − А вдруг там гусятники или еще кто?

  − Вряд ли. Когда через террикон идут, останавливаются в том краю, где мачта. Крыша есть, стены целы, вода в цистерне. Хлопот меньше, − на этот раз Паха указал на основное скопление заброшенных строений. - А нам в другой край.

  − А кто такая ланка?

  − Ланка?

  − Да, ланка. Ты сказал, спи ланка.

  − Женщина.

  − Женщина?

  − Угу. Моя женщина.

  − Моя? Лучше.

  − Если полностью, то моя любимая женщина.

  − Звучит воодушевляющее, но как-то по собственнически.

  − Как есть.

  − А по правде что означает?

  − По правде?

  − По правде-правде.

  − Гм... Упитанная телка.

  − Ох, ты! Коровой обозвал. А я-то наивная, думаю, что ты к моим титькам тянешься.

  − У самоедов ланка самая ценная вещь в хозяйстве.

  − Так я еще и вещь!?? - дурачилась Чили.

  − Да, ладно тебе.

  − А что говорят нелюбимой?

  − Кага.

  − А по-нашенски?

  − Вредная

  − То есть когда я буду, кисочка и лапать себя позволю, то ланка, а сковородкой двину, то кага?

  − Если сковородкой, то − каренга.

  − Запомню....

  В бурьяне, раскинув руки обнять зарю, лежал убитый. Чили отвернулась. Не привыкнешь к подобному. От шеи до яиц плоть выедена до позвоночника.

  Паха повел себя странно. Не стал осматриваться место трагедии и убитого, а закрыл глаза и подставил открытые ладони небу. Глубоко вдохнул и, издавая низкий горловой звук, застыл. Вслушался в ветер. Вслушался в пустошь.

  Началась игра в кошки мышки с кем-то неведомым. Со стороны Паха выбирал легкий путь, а на самом деле двигался к одной ему известной точке. Скоро Чили поняла, к боксу они не идут.

  Делали все на ходу. Ели, пили и отдыхали, замедляя шаг. За это время Паха успел осмотреть оружие. Приготовить, гранаты вывесив их на пояс.

  − Чтобы не происходило, слушай только меня. Объяснения потом. Скажу беги - беги, скажу стой − стой. Что скажу, то и делай, − потребовал Паха.

  − И стрелять не надо?

  − Если скажу.

  По небольшой дуге, обошли груды кирпича. Здание обрушено, просело крышей. Зато крыльцу с колоннами и вертушками, ничего не сделалось. Заходи.

  Нить фундамента бывшего забора.... Пенек пропускного пункта... Предупреждение на плакате: Закрытая зона. Предъявите пропуск. Асфальтовая лента.... Шахматные посадки деревьев....