Сталкер-югенд

  Ветер колышет ветки. Солнечные лучики скачут по одежде. Нет ничего лучше, чем после обеда предаться легкой беседе.

  − А как теперь к заводу?

  − Если только обратно.

  Но обратно Чили категорически не согласна. И не динго её вовсе пугают. Как вспомнит копащащихся на ней планарий....

  − А другого пути нет?

  − Есть, но это долго.

  Паха стелет тряпицу подле себя и начинает разбирать автомат, бормоча под нос.

  − Отделить магазин... Вынуть пенал... Отделить шомпол... пламегаситель... крышку ствольной коробки....

  Чили попробовала повздыхать. Жалобно-жалобно. Но ничего не добилась. Если нельзя действовать напрямую, то что мешает в обход?

  − Ты говорил в город идешь.

  − Имел такую мысль.

  − А если попросить, помогут?

  − Смотря, что предложишь. Они чужакам не шибко рады. Понастроили заборов, обложились баррикадами. Весь мир в прицеле.

  − Почему?

  − Оплот цивилизации.

  − А как там, за забором? Дома, люди? Красиво? − она припомнила красочные картинки ночных городов.

  − Большую помойку напоминает.

  Соображение попросить помощи показалось ей перспективным. Если наладить связи, много чего хорошего может получиться.

  − А кто такие гусятники?

  − Наемники. Кто платит за того и стоят. Дорого берут.

  − А караванщик?

  Паха заново разобрал автомат.

  − Человек, который берется кого-нибудь доставить в определенное место. За плату или услугу.

  − Тебя Рэнс за караванщика признал?

  − Без надобности мало кто по долам по лесам шариться. Или работа или в бегах. Экскурсантов нет. Про город так брякнул, чтобы меньше спрашивал.

  Паха явно чего-то недоговаривал. Скрытничал.

  − А про Речной? - продолжала Чили пытать парня. Если домой не скоро, надо информацией разжиться.

  Паха помрачнел, но ответил.

  − Постреляли малеха.

  − Тебя там ранило?

  − Там-там, − поспешил согласиться он.

  − А, правда, что динго такие сообразительные?

  − И злопамятные и странные... Детей не трогают.

  Чили его слова поразили. Верить или нет, она не определилась. Пока что Паха ни в чем не обманывал. Ну, если не принимать во внимание (а как не принимать!) что продал её тюхале.

  − Откуда известно, что не трогают?

  − На собственной шкуре испытано, − прозвучал неожиданный ответ.

  Закончив играться с автоматом, Паха лег, заложил руки за голову и смотрел в небо. Почти не моргая. Чили тоже посмотрела. Что там? Высоко кружит птица.

  − Постричь тебя надо, − заявил Паха, отрываясь от созерцания птичьего полета. − С такими патлами в лесу...

  Обрезать волосы? Да за эту трехцветную красоту она полгода скандалила с матерью! Впервые ослушалась отца! Её к директору водили. Дразнили ,,полосатойˮ! Она столько вынесла, вытерпела и обкорнаться? Ну, уж фиг!

  − Лучше я еще разок публично разденусь.

  − Я серьезно, − привстал Паха на локте. - Лес не берег. Своего дерьма хватает. Клещуки, овода. Думаешь, я спроста вот таким хожу? Или тот же Рэнс. Заберется клещук в волосы, вопьется и не заметишь. Или овод личинок отложит. С кулак дыру выедят в черепушке.

  Чили замялась. Решительности отстаивать права и свободы поубавилось. Как поступить? И прическу жаль и клещуков кормить не охота. И дыра обаяния не прибавит.

  − Так что? Я не сильно коротко. Я понимаю..., − пообещал Паха.

  − Стриги, если умеешь, − согласилась Чили, припомнив речных тварей.

  Паха перевел дух. Думал, перепираться начнет. Он достал обломок расчески и ножик. Поддел прядь. Провел ножиком, будто точил. Шиииик! и отпали разноцветные локоны. За пять минут управился.

  Девушка провела ладошкой по стрижки. Новобранец! Равняйсь! Смирно! Рядовая Чили к прохождению службы готова!

  Глянулась в протянутый ей кусочек зеркальца.

  − Годится, − одобрила она, хотя прическу жалела. Бело-красно-синее знамя протеста против обыденности существования уничтожено! Она покрутила зеркало. Картинно вздохнула. - Красоту ничем не испортишь.

  − Отрастут, − посочувствовал Паха.

  − Ладно, не утешай. Не беременная, − отвергла Чили участие.

  На сборы десять минут. Паха по возможности замаскировал следы их пребывания. Подумал, поморщился, словно принял не лучшее для данного времени и места решение и извлек из поняги флакончик.

  − Керосин, − протянул он. - Намажься. Шею, руги, ноги, пояс. В мотне.

  − Это у вас мотня, − приняла Чили флакон. - А у нас промежность.

  − Ну, вот там и мажь.

  Керосин жидкость не особо ароматная. Но в лесу не на королевском балу. Чили старательно намазалась. Паха проследил, чтобы месту спора уделялось должное внимание.

  Убрав первобытный репеллент, Паха напомнил.

  − Правило тоже. Я иду, ты за мной. Ничего не хватать и в рот не тянуть. Ягоды или плоды. Под ноги смотреть. На колючки лучше не наступать. Малинники и виноградные лозы обходить.

  − Обойду, но не знаю что это такое.

  − Я покажу.

  Кипень листвы над головой пронизывали лучи солнца. Лес полон солнечных нитей. Их, то нет вовсе, то сплошь золотая пряжа. Чили залюбовалась лесом. Может он и не как в кино. Но так даже лучше. Таким о нем говорят в сказках. Добрых сказках...

  − Ты рот не разевай, − окликнул её Паха. - И под ноги смотри.