Сталкер (ЛП)

— Я знаю, что ты делаешь, когда дергаешь носом, хрустишь костяшками на кулаках и прожигаешь взглядом стену. Ты каждый день этим занимаешься, — сокамерник поднимает на меня голову, садясь на краю своей койки, и болтая ногами близко у моей головы. — Ты думаешь о ней, не так ли?

— Занимайся своими делами, идет? — отвечаю я, отталкивая его ноги. — И убери эти сраные ступни подальше от моего лица. От них несет как от гниющей жрачки.

Он пытается почесать мой подбородок большим пальцем ноги, так что я дергаю его за ногу так сильно, что он летит с койки на пол.

— О! Блядь! — кричит он, потирая макушку, пока встает на корточки. Пробегает пальцами по длинным темным волосам. — Нахер ты это сделал?

— Вот, что получаешь, если дразнишь меня, — произношу я.

Он хмурится.

— Придурок.

Я ухмыляюсь.

— Каков есть. — Я переворачиваю страницы календаря назад, где им и место, и бросаю его на стол. — У тебя с этим проблемы?

Он вскидывает брови.

— Всегда.

Я улыбаюсь, как и он. Я знаю, что этот отморозок никогда не злится на меня, и поэтому он мне нравится. И именно поэтому он все еще жив. Находиться со мной в камере нелегко… если вам удается выжить. Что я могу сказать? Ублюдок пришелся мне по душе.

Внезапно кто-то ударяет по прутьям решетки, заставляя меня подорваться на месте и обернуться. Это охранник, сверкает хитрой улыбкой.

— Салливан. ДеЛука, — произносит он низким голосом, — пора подышать свежим воздухом.

Я вздыхаю, собирая свои вещи, как делаю всегда. Все должно быть оставлено аккуратно и ровно, чтобы офицеры могли проверить камеру одним махом. Когда я готов, охранник открывает дверь и сопровождает нас вниз, где собираются остальные заключенные. Мы всегда идем на улицу строем, группами, никак не контактирующими между собой. Они собираются в различные расовые банды, которые стоят за бунтами.

Я? А я не принадлежу ни к одной из них, как и ДеЛука, так что большую часть времени мы отираемся рядом. Ненавижу группировки и избегаю их как чумы. Они ничего не могут предложить нам, а у меня нет интереса корешаться с идиотами. Хотя, это также делает нас легкими мишенями.

Вот почему охрана всегда начеку, когда нас выпускают из клетки.

Мы гуляем снаружи с остальными заключенными и идем к нашему обычному месту возле столика. Он расположен в дальнем восточном углу, близко к забору, где трава все еще зеленая, а не втоптанная в грязь тяжелыми сапогами. Я опускаюсь на колени и выдергиваю траву из земли, пока ДеЛука садится на стол и опирается на локти, чтобы насладиться солнцем.

— До охренения прекрасный денек, Никс, — говорит ДеЛука, постанывая, пока потягивается.

— Мммммххмммм, — соглашаюсь я, но сейчас мне не хочется с ним разговаривать. Улица — единственное место, где я могу подумать, еще о чем-то, кроме как о ебаных женщинах, и могу послушать что-то большее, чем его голос. Заключение в маленькой камере делает кое-что с человеком. Оно делает тебя ранимым… почти слабым, а я едва могу вынести это чувство. Оно пробуждает во мне желание поднять бунт только для того, чтобы вновь вернуть себе силу воли.

Я выдергиваю еще больше травы, пока не нахожу то, что ищу — колонию муравьев, которая поселилась здесь пару месяцев назад. Передвигаю пару маленьких камешков, пока не нахожу их колонию, и просто смотрю. Они ползают везде, со своими крохотными листочками и другой едой, таская ее в муравейник точно так же, как они таскают личинки. Эта микроэкосистема напоминает людей, только в намного меньших масштабах. Мне просто нравится смотреть на них. И все. И может, помогать им время от времени веселья ради.

Внезапно чужой сапог опускается на верх гнезда, давя муравьев.

Охваченный яростью, я смотрю вверх на человека, который только что умертвил целый город насекомых.

— В песочнице играешься, да, Салливан? — рычит тот, слюна брызжет из его рта, падая на мою щеку.

Вставая на ноги, я вытираю ее и наклоняюсь, прищуривая глаза. Он окидывает меня взглядом с головы до ног, пока его дружки собираются вокруг нас, создавая ловушку для меня. Этот парень явно ищет драки… но он не на того напал.

Поднимая руку, я размазываю его плевок прямо ему по щеке, медленно ведя рукой, пока все стоят с разинутыми ртами, из которых доносятся шокированные вздохи. Я просто взял и сделал это. Дерьмо вот-вот попадет в вентилятор. Замечательно. Как раз, как мне нравится.

Когда я заканчиваю, то вытираю остатки его слюны о штаны и вскидываю голову, ожидая, когда он сделает первый шаг.

— Ты — ебанутый отморозок. Пора преподнести тебе урок, — рычит парень, поднимая кулак и заряжая им прямо мне в лицо. Я принимаю удар как мужчина, впитывая всю силу, и позволяя своему телу пошатнуться от удара. Мне нужна пара секунд, чтобы прийти в норму. Хороший удар. Хотя, недостаточно.

— Это все, на что ты способен? — произношу я, поворачиваясь лицом к нему.

Самодовольная ухмылка, с которой он смакует свое превосходство, тут же превращается в шок, когда он понимает, что не причинил мне боли. Когда я улыбаюсь, он кричит, и его лицо полностью приобретает пунцовый цвет. Прежде, чем он может выпустить свой гнев, я ударяю его в живот.