Сталкер (ЛП)

Затем ДеЛука слезает со стола и толкает одного из парней в спину, заставляя того споткнуться. После он отвешивает ему коленом в лицо и достает нож. Режет руку одного из нападающих, который умоляет о помощи. В это время я отрываюсь на своем обидчике до тех пор, пока тот не падает на землю, и я оказываюсь на нем, выбивая дерьмо.

ДеЛука пугает остальных своим ножом, делая выпады с ним на каждого, кто посмеет подойти ближе, пока я безжалостно колочу своего оппонента.

— И кто кому преподает урок, а? — кричу я, кулаками размазывая кровь по всему его лицу.

К тому времени, когда прибывает охрана, его физиономия рассечена в нескольких местах, а нос свернут. Скорее всего, я сломал пару костей. Охранники свистят, и разносится звук тревоги, пока они кричат всем лечь на землю. Я останавливаюсь в этот момент, так как предпочту не получать электрошокером в зад. Это на самом деле адски больно.

Мы ложимся, и мой нападающий стонет от боли, пока офицеры окружают нас и заковывают в наручники. Теперь меня, скорее всего, бросят в карцер, но это стоило каждого удара. Никто не переходит мне дорогу в делах. Будь это муравьи или убийства, — это мои, мать вашу, дела, и всем лучше держаться подальше… или я уложу каждого.

* * *

ВАНЕССА

— И, снято!

Когда режиссер выкрикивает эти слова, я вздыхаю с облегчением и стаскиваю ленту, что держит мои волосы.

— Боже, как же я хочу пить, — произношу я, пока моя ассистентка передает бутылку с водой, которую я с такой охотой осушаю.

— Отличная игра, Ванесса, — говорит мне режиссер, пока мы оба смотрим отснятые кадры на экране.

— Спасибо, — отвечаю я с широкой улыбкой. — Думаю, мне всего лишь нужен был финальный толчок. — После тридцати снятых дублей как раз время.

— Выглядит потрясающе, — произносит моя ассистентка. — Особенно поцелуй. Очень по-настоящему.

— Думаешь? — спрашиваю я, выуживая больше комплиментов. Я люблю слушать, как хорошо я вхожу в образ.

Девушка кивает.

— Я влюблена в него!

Она дает мне пять, когда режиссер качает головой и подмигивает.

— Увидимся завтра.

— Спасибо, Дэвид. Отличная поработали сегодня. Увидимся, — восклицаю я, уходя.

Улыбка тут же сходит с моего лица, когда я иду в свою гримерку, а моя ассистентка, Пейдж, продолжает тявкать.

— Не забудь о завтрашней встрече с местным тренером.

— Ага, я помню, — отвечаю я, открывая дверь. Вхожу и тут же снимаю серьги, от которых болят уши.

— О, и пока я не забыла… С днем рождения!

Она неожиданно обнимает меня руками за шею, застав врасплох. Я понятия не имею, что делать с этим внезапным проявлением привязанности, особенно, когда она не убирает руки от меня и спустя полминуты.

— Спасибо, — отвечаю я, отрывая ее от себя. — Но я предпочла бы не знать.

— Почему? Двадцать семь — еще не старость, — говорит Пейдж.

Я кладу палец ей на губы.

— Больше ни слова.

Он хмурится, глядя на меня.

— Ладно…

— Мне просто не нравится слышать об этом, — пожимаю я плечами.

— Ну, я и, правда, надеюсь, что у тебя будет классная вечеринка, — протягивает Пейдж.

Я одариваю ее своей обычной фальшивой улыбкой.

— Конечно. Как только доберусь до дома, открою шампанское, — подмигиваю я.

Она улыбается, словно на самом деле верит мне.

— Хорошо. Что ж, тогда увидимся завтра, — она собирается уходить, но затем снова поворачивается ко мне. Идя спиной вперед, она добавляет: — Если тебе будет что-нибудь нужно, просто позвони мне, ладно? Я всегда приеду помочь.

— Позвоню, — улыбаюсь я, и машу ей, пока она не исчезает из поля зрения, а затем закрываю дверь, вздыхая.

Быть одиноким — или самое лучшее чувство на свете, или самое страшное. Быть пойманным в ловушку тишины — хорошая вещь, особенно после насыщенного дня, но в такие дни, как сегодня, эта тишина врезается мне в душу.

Я сажусь перед зеркалом и хватаю салфетки для лица, промокая ими кожу, пока не снимаю весь макияж. Смачивая лицо водой, смотрю на маску, слои которой снимаю один за другим, пока не остается ничего, кроме одинокой жалкой суки.

Полностью сняв макияж, я остаюсь наедине со своей «наготой», которая заставляет почувствовать холодную тяжелую правду. То, что я вижу: бумажно-белая кожа, чья непорочность нарушена гадким фиолетово-синим кровоподтеком. Прошло немало времени с тех пор, как я видела на себе синяки, но сейчас их вид ударяет по мне, словно кирпич по лицу. Это ломает фасад, которым я так дорожу.

Глаза наполняются влагой, но я трясу головой, делаю глубокий вдох, отталкиваю все мысли, пока продолжаю умывать лицо.

Кто-то внезапно стучит в дверь.

Я поворачиваю голову, прикрывая синяк волосами, когда входит моя помощница.

— Прости, кто-то оставил это для тебя в приемной. Я должна передать их тебе.

Нахмурив брови и приоткрыв рот, я пялюсь на огромный букет роз, которые она держит.

— От кого они? — спрашиваю я.

Девушка смотрит на карточку и улыбается.

— От Артура.

Что-то скручивает мои внутренности.

Я сглатываю ком в горле, когда она подносит цветы ко мне.

— Я больше не буду тебя беспокоить, — произносит она после неловкого молчания.

— Спасибо, что принесла, — произношу я.

— Да, без проблем, — отвечает она, а затем снова закрывает дверь.