Сталкер от бога. Дороже жизни

– Потому, что когда уровень радиации превышает естественный в сто раз, дозиметр тревожно пищит. А в тех краях редкость, чтобы прибор потрескивал или щелкал – он писком заходится почти все время, как истеричка. На психику, знаешь ли, давит и попутно перед монстрами демаскирует. Вот такие, брат, пирожки с котятами.

– А как же вот все эти последующие Выбросы? Во время них ведь тоже радиация подскакивает. Разве они не опасны?

– Смертельно! Но вот загадка – радиация сильна только во время Выбросов! Сразу после них есть повышенный фон, но и он за сутки возвращается к прежнему. Официальная наука подобный парадокс объяснить не может.

– М-да, интересно девки пляшут.

– На самом деле, у нас с Отшельником есть теория насчет этих псевдовыбросов. Ты, кстати, из атомной физики что помнишь со школы?

– Период полураспада – промежуток времени, в течение которого количество радиоактивных ядер в среднем уменьшается вдвое.

– Уже кое-что. Начну издалека: после новогодней аварии в атмосферу выбросило больше двух десятков разных радионуклидов. Большинство из них распадается через месяцы или два-три года, сурьма или рутений например, но это не важно. Спустя десятилетия всего несколько радионуклидов представляют угрозу, но особенное внимание уделяют стронцию-90 и цезию-137, его еще радиоцезий называют. Знаешь, почему именно так?

– Перед отправкой на пост нам лекции читали! Радиоцезий очень летучий, распространяется дальше всех и замечательно накапливается в растениях и тканях животных. Проникает через пищеварительную и дыхательную системы, почему с масками и не расстаемся. Стронций – химический аналог кальция, важнейшего минерального компонента костей, только с едой проникает. Попав в организм человека, он концентрируется в костной ткани, что приводит к коррозии костей и проблемам с кровью, так как красный костный мозг – основная кроветворная ткань.

– Молодец, пятерка! Но главное, они наиболее распространены, в смеси, образующейся после ядерного взрыва, на них приходится почти половина суммарной активности! Причем неважно, говорим мы о полигонных испытаниях или авариях на «Маяке» в середине прошлого столетия. После аварии на Чернобыльской АЭС вся территория со значительным загрязнением стронцием-90 оказалась в пределах тридцатикилометровой зоны, что собственно ее границы и определило. А теперь внимание, интригующий факт! Все Выбросы в Дальневосточной Зоне, кроме первого, не содержат радиоцезий и стронций! Зато есть существенные колебания по йоду-133, у которого период полураспада меньше суток.

– Подожди, как такое может быть – произошла ядерная реакция, а долгоживущих радионуклидов нет? И как вы об этом узнали?

– У «Чести» есть свое отделение радиоразведки, руководство клана как-то поделилось результатами наблюдений в частной беседе с Отшельником.

– С какой радости?

– Здесь не курорт, в холодное время года длинные рейды и долгое лежание в засаде здоровья не прибавляют, так что почва для взаимовыгодного общения самая благоприятная. До официальной медицинской помощи далеко, а Отшельник – врач с репутацией.

– Ясно. Однако, занятный ребус с радиацией получается!

– Мы с Отшельником уверены, что есть неизвестные нашей науке радионуклиды с периодом полураспада гораздо короче, чем у йода-133. И те, кто псевдовыбросы организует, научились управлять неклассическими ядерными реакциями с их участием.

– Да, но без фактов можно бесконечно долго бродить вокруг да около, путаясь в собственных догадках. После десяти верных предположений один раз сделаешь ошибочное, и все – забредешь в такие дебри, где еще никто не бывал. Тем более тут не домашняя алхимия. Одного только оборудования для фундаментальных исследований сколько надо? Своим умом нам эту загадку точно не осилить!

– Всему свое время, достанем этих фокусников – они мне наперебой «петь» будут!

Дорога продолжала виться, а впереди слева от нее показались строения канувшего в Лету совхоза: в паре построек легко угадывались коровники, а вот назначение остальных теперь было непонятно. В высокой по пояс траве между этими развалинами и полосой асфальта шла какая-то возня. Капитан поднял к глазам маленький обрезиненный бинокль с антибликовым покрытием и восьмикратным увеличением.

– Сталкеры. Четыреста метров. Им не до нас, очень увлеченно бьют толпой кого-то одного лежачего, – отрывистыми фразами прокомментировал он увиденное. – Бьют жестоко и явно с чувством. Трое уходят в сторону коровников. Один из них тащит тяжелый рюкзак. Похоже, у бедолаги отобрали. Из-за хабара, поди, бьют.

Меткий в это время перевел переключатель режимов стрельбы в положение для ведения огня одиночными, затем по белой метке, сделанной суперклеем, поправил сбившуюся оптику и приложил винтовку к плечу. Сделал он это все настолько тихо, что Николай, занятый наблюдением, даже не почувствовал движения рядом.

– С побитым сталкером остались двое, один достал пистолет с глушителем, похоже, сейчас пристрелят парня.