Сталкер. Приручая тебя

– Ты мне очень нравишься, Лили, – смертник заставил сработать часовой механизм, но взорваться я не успела – мягкие тёплые губы накрыли мои. Поцелуй вышел робким, едва заметным, нежным как пёрышко. Тогда как внутри меня клокотало, булькало, бушевало, имя Лили оборвало красные провода подрывного механизма и взрыв должен прозвучать! Обязан!

Но лёгкое пёрышко чужих тёплых губ, едва ласкающее мои губы, так сильно отвлекало.... Нежность снаружи, буря внутри. Нежность… буря. Я не знаю на чьей стороне остановиться….

Эдриан отклонился, проведя подушечкой пальца по моей нижней губе. Затем облизал свой палец, как тогда в бассейне, когда он слизывал мою кровь. По-моему, взрыв всё-таки будет, но не наружу, а во внутрь. И боюсь этот взрыв разнесёт несчастную Ану на куски! Я не могу противостоять такому Эдриану.

Я все ещё мужененавистница, ненавижу и презираю весь высший свет, всех богачей, всех кто наделён властью и использует её во вред. Но стоит Эдриану меня поцеловать, я забываю, что должна ненавидеть его. Хотя он и есть мужик, наделённый властью и солидным банковским счётом. Но почему после поцелуев с ним это становиться неважным, каким-то малозначительным?

– Лили, прости за прошлую неделю.

– А что было на прошлой неделе? – то есть, подождите…. Самый крутой босс из всех возможных боссов на западном побережье (да простит меня Илон Маск) извиняется передо мной, обычной среднестатистической американской девушкой из среднего класса?

– Ты что-то употребляешь? – ляпнула сгоряча. А какие ещё у меня могут быть предположения? Но мужик перед встречей со мной явно сходил в церковь, исповедался, как следует помолился, поставил свечи за здравие всех живых, поэтому сейчас обладал воистину ангельским терпением:

– Нет Лили, я не употребляю. Я не принимаю наркотики, транквилизаторы и любые запрещённые вещества. Впрочем, разрешённые тоже не употребляю. За сегодня я выпил только один бокал вина у тебя на глазах. И кстати, даже не курю.

– Ты странный.

– Знаю. Простишь?

– Да я вроде, как и не обижалась, – его непонятное поведение оказалось заразным, иначе почему я сказала правду.

– Спасибо. У меня к тебе будет важная просьба, – карие глаза пронзили серьёзностью, намекая на важность просьбы.

– Какая?

– Верни мой номер из чёрного списка и не бросай трубку, когда я звоню, – секундная заминка, – пожалуйста.

Мне пришлось приложить усилие, чтобы не захихикать, но предательская улыбка всё равно растянула губы от уха до уха.

– Всё настолько плохо?

– Ты даже не представляешь насколько, – со всем пылом согласился чудаковатый Эдриан.

– Хорошо, – продолжаю непонятно чему улыбаться и кажется я готова соглашаться на все просьбы, слетающие с его губ.

Через мгновение Эдриан уже лежал рядом со мной на боку и дарил далеко не целомудренный поцелуй. Его настойчивый язык с большим энтузиазмом и жаром исследовал глубины моего рта. По-хозяйски прошёлся по дёснам, зубам и даже до нёба добрался, а после и вовсе втянул мой язык в свой рот, активно посасывая. Мурашки на коже не взбесились, они взлетели на воздух и распылились на атомы. По венам бежала огненная лава, ибо вулкан внизу жива породил огненный шар такой силы, что я думала воспламенюсь сама и подожгу всё вокруг себя. А после жалобно застонала в рот своего мучителя. Такого я в своей жизни никогда не испытывала. Как можно очутиться в шаге от оргазма после единственного поцелуя?

«Только не останавливайся», – бешено ору про себя. Но он будто слышит, а может просто хочет того же самого. Его рука спустила бретель сарафана, и моя грудь оказалась в безжалостном плену. Жёсткие пальцы безошибочно отыскали сосок оглаживая кончик по кругу, на что тот моментально отозвавшись, скукожился, превращаясь в камушек и добавляя огненных искр прямиком к очагу возгорания.

Промежность активно сжималась, требуя большего. Живот в районе лобка заныл от болезненной неудовлетворённости. Я мычу громче, поскольку не представляю, как дальше терпеть подобное. Эдриан наконец отлип от моих губ, но сдёрнув вторую бретель сарафана и оголив вторую грудь осторожно сомкнул свой горячий рот вокруг ореолы соска. Огладил губами едва посасывая. Затем с силой втянул самый кончик и прикусил его зубами. Я взвыла. Поначалу даже испугалась, что сработала пожарная сирена. Подскочила с шезлонга. Но Эдриан прижал ладонь промеж грудей надавливая, вынуждая улечься обратно.

– Чшш, это всего лишь я. Всё хорошо Лили. Расслабься.

Временное отсутствие ласк слегка остудило мои мозги, я не тряслась как припадочная и вновь легла на спину прикрывая веки, выравнивая дыхание.

Эдриан дал моей груди отдохнуть, овеяться ласковым ветерком и переместился с поцелуями на шею, ключицу, иногда прихватывая мочку уха. Влажные поцелуи становились всё настойчивей, затем и вовсе мою шею ожёг болезненный укус, который тут же зализался шершавым языком.

«Святая Мария, забери меня на небеса. Хотя поздно… я уже парю в облаках. Только бы это не заканчивалось!»

Лава в животе кипела, она не выплёскивалась наружу как при ласках груди, но бушевала достаточно сильно, чтобы я не удержавшись выпустила со стоном: