Сталки. Затмение (СИ)

Миронов посмотрел на голоэкран компьютера, где, судя по всему, высветились какие-то данные. Зелма могла бы со своего места их прочитать с помощью одной из разведывательных методик, но не стала этого делать. «Теперь меня со всем этим ничего не связывает, — напомнила она себе. — А значит, пора научиться жить просто так, не пользуясь этими знаниями, столь же полезными, сколь и… опасными».

— Хорошо, что удалось подключиться к серверу, который так и остался внутри той горы, а то бы все данные, сохранённые по протоколу «Омега», канули в небытие бессмысленным набором знаков… — пробормотал подполковник про себя, одновременно пробегая глазами строчки, а затем вновь повернулся к Зелме. — В общем, говорят мало и неохотно, но что-то узнать удалось. Фокс-старший всё ещё под следствием, ему грозит пожизненный срок на какой-нибудь отдалённой планетке. Младшего продолжают искать, но и ежу понятно, что не найдут уже никогда. Все остальные сотрудничают с военной прокуратурой и безопасностью, но думаю, что минимум пятёрка всем светит однозначно. А тем двоим «экологам» (кстати, Каспер пока под наблюдением врачей — приращивает протез) — намного больше. Но всё же не настолько, как тому, кто всё это первым придумал… Не жалеешь, что ушла из разведки? — вдруг сменил тему Миронов.

— Нет, — качнула головой Зелма. Рапорт «по собственному желанию» она представила подполковнику ещё восьмого числа, и тот лишь коротко вздохнул, прежде чем поставить свою подпись на голограмме. — Мне надоели заговоры, тайны, расследования… перестрелки, бегства… смерти… Хочется просто нормально работать — и не бояться за свою жизнь и за тех, кто… дорог мне.

— Ну, должность федерального наблюдателя тоже ничего себе работёнка, — усмехнулся Миронов. — Программы развития, общение с руководством из высших чиновников сектора, обучение местных… В Экокорпусе сейчас происходит серьёзная перестановка кадров — да что там, сам начальник департамента сектора Линдстрём уходит в отставку, — поэтому в ближайшие месяца два новую экологическую миссию можно не ждать… А меня, скорее всего, ждёт повышение, — перешёл он на заговорщический шёпот. — Фокса-старшего скинули, и его место пока вакантно. Сейчас там сидит какой-то «и.о.», но мне по секрету намекнули, что это кресло, если ничего не случится, скоро достанется мне. И звание обещают подогнать подходящее, так что ты, Зелма, сейчас разговариваешь с без пары месяцев генералом Мироновым!

Внезапно улыбка пропала с его лица, и он опустил взгляд в гладкую поверхность стола.

— Зелма… я уже давно… точнее, недели две — ещё с луны — думал кое над чем…

На лице теперь уже бывшей разведчицы впервые за годы отразилось неподдельное недоумение.

— В общем, что бы ты сказала… если… мы бы… с тобой…

Миронов смущённо замолчал, видимо, не зная, в какие слова облечь свои мысли.

Но Зелма поняла, что он имеет в виду, и так. «Всё же кое-что от капитана специальной разведки во мне останется навсегда», — подумала она и ответила:

— Нет, товарищ подполковник. Не сейчас… я ещё не отошла от гибели Матвея. Пожалуйста, поймите меня правильно… я пока не готова к такому варианту событий. Может, через год, два… но не сегодня.

— Понимаю, — быстро сказал Миронов и опять повернулся к голодисплею компьютера.

На несколько секунд в палатке настала тишина. Разговаривать неожиданно стало не о чем и незачем, как будто что-то подошло в этот момент к своему концу.

— Ладно, я пойду тогда, — сказала Зелма, поднялась со стула и направилась к выходу.

Миронов встал, чтобы её проводить.

— Удачи в работе, — пожелал он, откидывая в сторону полог палатки.

— Спасибо. И вам тоже, — ответила Зелма и вышла наружу.

Холодный ветер, в котором, однако, уже чувствовалось что-то предвесеннее, обдул её непокрытую голову, но под тёплую куртку, надетую Видевской взамен сданного вместе с удостоверением капитана разведки серебристого комбинезона, пробраться не смог.

Зелма окинула взглядом палатки по обоим берегам реки, вдохнула полной грудью воздух Сталкерры — и побежала.

В четыре прыжка перемахнула покрытую льдом Сталку — специально в стороне от перекинутого через реку мостика — и повернула направо, к тому месту, где раньше располагался лагерь экологов, а теперь одиноко стоял реактор со множеством подключённых к нему проводов и лежали в земле останки Матвея, Астрид и всех погибших при налёте на деревню сталков.

Зелма остановилась перед одним из простых деревянных надгробий, на котором голопроектор высвечивал изображение улыбающегося лидера группы экологов с датами жизни. Матвей был на голограмме как живой, и Видевская с трудом удержалась от того, чтобы заговорить с ним.

Она постояла молча несколько минут, затем подняла глаза к небу, которое проявляло в этот день особенно необычное буйство красок.

Мёртвых не вернуть, подумала бывшая разведчица, а ныне просто федеральный наблюдатель. Но почему-то, когда умирает кто-то другой, ты сам продолжаешь жить. Значит, надо жить так, чтобы умершим не было за тебя стыдно.