Стальная акула. Немецкая субмарина и ее команда в годы войны. 1939-1945

— Я знаю, ты просто спасал одного из своих товарищей, но случилось так, что им оказался мой муж. Я знаю, ты сделал бы то же самое для любого другого — не будем об этом спорить. Но я знаю также, что ты осознавал все время — на плоту и в лодке, — что это был мой муж. — Когда она произносила эти слова, в ее голосе слышалась едва уловимая нотка триумфа. Тайхман покраснел от досады. Она снова посмотрела на свои руки и сказала очень спокойно, словно бы вскользь: — Я никогда этого не забуду. Мой муж собирается отдать тебе свои часы, которые ты прислал нам из госпиталя. Пожалуйста, прими их. А сейчас расскажи мне немного о своих друзьях…

В 200 морских милях от Тринидада они обнаружили сухогруз. Он шел быстрее субмарины, и преследовать его не имело никакого смысла, если, конечно, по какой-нибудь причине он не изменит курса на 70 градусов. Тогда у субмарины появится шанс.

Подлодка ушла на глубину. Командир приказал всем занять боевые посты и подготовить торпедные аппараты к подводной стрельбе.

— Подготовить аппараты 1, 3 и 4-й к стрельбе веером.

Затем он сообщил данные цели: скорость один шесть, пеленг восемь-ноль, удаление одна тысяча. Энгель ввел их в приборы управления огнем. Шум винтов корабля теперь был слышен всем.

— Аппараты к бою готовы, — доложил старпом.

Передние крышки аппаратов были открыты, и командир в последний раз уточнил положение цели.

— Аппараты к бою, товсь! — И через секунду: — Огонь! Подготовить аппарат два.

Из носового торпедного отсека торпедист доложил:

— Залп произведен электрическим пуском; аппарат 2-й к бою готов.

Секундомеры были пущены: один — командиром в рубке, другой — старшим квартирмейстером в центральном посту. Полная тишина. Матросы застыли без движения и слушали. Это выглядело так, как будто остановили демонстрацию фильма.

Когда прошло две минуты, моряки, словно загипнотизированные, уставились на стрелку секундомера. Она дергалась, словно ножка паука, и равномерно перемещалась по черным рискам циферблата. Подводникам же казалось, что она движется с огромной скоростью. Расчет торпедного аппарата вытирал пот со своих лиц, торпедист хмурился и бросал взгляд на торпедные аппараты, как будто хотел убедиться, что торпеды вышли.

— Мы обязательно попадем, — прошептал один из моряков. — Старик никогда не мажет. Особенно при стрельбе веером. — Хронометр в его руке задрожал. — Все равно, ошибка в определении скорости цели хотя бы на один узел…

— Заткнись!

Когда прошло две с половиной минуты, матросы, сидевшие в дальнем конце поста, встали и сгрудились вокруг секундомера в ожидании взрыва. Затем одновременно, одинаковым, спокойным и невыразительным тоном торпедист в носовом отсеке и старший квартирмейстер в центральном посту объявили:

— Время вышло.

Три минуты прошли. Люди не осмеливались смотреть друг на друга.

В боевой рубке вспыхнула жаркая перепалка между командиром и старпомом. Оказалось, что Энгель забыл включить аппарат торпедной стрельбы после последней поправки капитана, и новые данные не поступили в механизм управления торпед.

— Всплываем. Подготовиться к бою на поверхности, — скомандовал капитан.

В центральном посту были проверены клапаны продувки цистерн. В проходе между командирской каютой и радиорубкой подняли плиты палубного настила. Открыли снарядный погреб и извлекли несколько снарядов для палубного орудия.

— Лодка готова к всплытию, — доложил инженер-механик.

— Полное всплытие, — приказал командир и поднялся в боевую рубку.

— Продуть цистерны, — скомандовал Винклер.

Матросы открыли главный клапан. Сжатый воздух устремился в балластные цистерны, и лодка пошла вверх.

— Люк рубки чист, — сообщил капитану инженер-механик.

— Люк рубки открыт, — доложил старпом вниз, в центральный пост.

— Уравнять давление, — распорядился инженер-механик.

Орудийный расчет выбрался на палубу. Когда Тайхман поднялся на мостик, он услышал доклад Энгеля:

— Орудие к бою готово.

Но еще до того, как командир дал приказ открыть огонь, сухогруз выстрелил в их сторону.

— Они, наверное, наложили полные штаны, — сказал старший квартирмейстер.

— Они, наверное, увидели наши торпеды, — парировал старпом.

У сухогруза было два орудия. Оба большего калибра, чем орудия подлодки. Их снаряды вздымали высокие столбы воды.

Первые выстрелы противника оказались с перелетом. Первый выстрел подлодки — с небольшим недолетом.

— Выше четыре. Огонь! — крикнул Энгель наводчику.

Второй выстрел — перелет.

— Ниже один. Огонь! — скомандовал Энгель.

Его спокойствие внушало уважение. Он только что получил разнос от командира за то, что забыл нажать переключатель, а теперь вел огонь спокойно, словно на учениях. Его четвертый выстрел поразил кормовую часть палубы всего лишь в нескольких метрах от надстройки.

— Три снаряда, беглый огонь, — скомандовал он, и через мгновение рухнула труба корабля. Сухогруз все еще отстреливался, но прицельность его была низкой. Снаряды ложились не ближе ста метров от субмарины.