Стальная дева (СИ)

Ну да, по их закону он не считался. Особенно военное время, или как там это у них было записано.

- Мне жаль, - спокойно повторила Мара. Странно, в тусклом свете светильников казалось, что она даже не врала. И было у нее во взгляде что-то... непривычное. Вроде сочувствия.

Он сглотнул:

- Об этом разговоре... она тоже узнает?

- Не сразу. Рьярра сейчас на Герии. Пройдет не меньше суток, прежде, чем она сможет прочитать в тебе этот разговор.

Ну что ж, Эйн не был идиотом, и понимал, что за этим последует.

Рьярра не должна была узнать о его встрече с Марой. И предотвратить это можно было только одним способом.

Очень хотелось попросить: только не кнутом. Не убивай меня кнутом.

Он много раз представлял, как его убьет кто-нибудь из герианцев - ну, логичная смерть, вполне ожидаемый вариант. И представлялось, что Эйн будет острить до самого конца. Скалиться сукам в морды пока не сдохнет как герой. Чтобы на Земле запомнили и гордились. Чтобы знали, что даже в это поганое время можно жить и умереть достойно.

Но не получалось выдавить из себя даже ухмылку, и никакая острая фразочка напоследок не придумывалась.

Эйн молчал и огромного труда стоило не просить. Не о пощаде, конечно. О последнем милосердии.

О быстрой смерти.

- Ты жертва, - сказала вдруг Мара. - Ты не виноват в том, что Рьярра забрала у тебя.

- Но это меня не спасет, - ответил он. Посмотрел ей в глаза, подумал, что в буквальном смысле смотрит в глаза своей смерти. Даже фыркнул от смеха, от того какая тупая была мысль.

И в голове всплыли слова из старой песенки "У смерти красивые глаза".

Ну да, красивые.

Мара помолчала, погладила полоски на рукояти, и большого труда стоило не вздрогнуть. Да что там, не трястись от ужаса и то было тяжело.

- Ты достойный боец и ты важен для Сопротивления. После смерти Меррика, ты один из немногих, кто удерживает ваше движение от раскола.

- Я не настолько всем нужен.

Но она была права, он был нужен. По крайней мере пока.

К несчастью для Земли и для Льенны Элеры, которой, если верить Маре, Сопротивление тоже было нужно.

- Есть и другой путь. Тебе не обязательно умирать, - Мара сплела и расплела пальцы, склонила голову, спокойно его осматривая. - Я не могу убрать метку, но могу заменить ее своей, полноценной. Я сильнее Рьярры, если ты примешь мой знак, ее связь с тобой исчезнет.

Эйн вспомнил все, что пережил в плену у Стальной суки и ответил:

- Нет.

- Не отказывай мне сразу.

- Ни за что. Нет, будь я проклят, нет. Никогда. Лучше сдохнуть.

Но она могла его заставить, применить свои фокусы, швырнуть на колени, как Рьярра. И снова было бы больно и погано, и какая-то извращенная, абсолютно больная часть внутри Эйна получала бы удовольствие, и еще много месяцев после тянуло бы блевать от одного взгляда на себя в зеркало.

Его затрясло, и Эйн дал себе слово - если Мара скажет что-нибудь еще, пошевелится, сделает хотя бы одно крохотное движение в его сторону, он нападет. И чего бы это ему не стоило сдохнет до того, как она...

Она молчала и не шевелилась, будто почувствовала что-то.

Эйн ждал удара, но его не было. Ничего не было, и в конце концов пришлось заговорить первым:

- Нет.

Мара покачала головой:

- То, что с тобой случилось неправильно. Ты жертва, - зачем-то снова повторила она. И было до абсурда смешно от этих слов. Жертва, надо же. Он - боец Сопротивления, солдат, взрослый мужик - и жертва. А потом Мара добавила. - Но ты не единственная ее жертва. Будут еще, много, намного больше, чем раньше. Если ты позволишь ей себя сломать.

Это так хорошо, так правильно звучало, что Эйна тошнило от этой правильности:

- К блясте тебя и твою мораль.

- Я предлагаю тебе не мораль, - спокойно ответила она. - Я предлагаю настоящую метку, которая не причинит боли. Еще помощь и время, чтобы укрепить Сопротивление, - она склонила голову набок, словно искренне пыталась понять и не могла. - Я предлагаю мало?

- Мне не нужна помощь. Я только хочу выжечь вас всех как заразу.

Но мертвый он был для Земли бесполезен, и мысль об этом разъедала внутренности кислотой. Раньше только эта мысль помогала Эйну вставать по утрам. Отгоняла отравленные мысли о том, чтобы выстрелить из игольника себе в висок и покончить со всем.

А теперь она загоняла его в ловушку.

- Дай мне поцеловать тебя, - спокойно предложила ему Мара. - Один поцелуй, чтобы ты мог принять решение. Если после мысль о моей метке будет тебе невыносима, я убью тебя. Быстро и не больно. Ты ничего не успеешь почувствовать.

Наверно, до войны с герианцами Эйн огрызнулся бы в ответ, а теперь внутри от ее слов разжимался стальной кулак, скрутивший внутренности. И поднималась волна благодарности. Потому что Мара предлагала ему милосердие. Быструю смерть - Эйн теперь знал, какая это на самом деле роскошь.

Один поцелуй был невысокой платой.

- Хорошо, - ответил он и зачем-то повторил. - Хорошо, только сдержи слово. И убери кнут.