Стальная дуга

Сашка метнулся в указанном направлении — точно! В «лисьей норе» громоздились пулемётные диски, ящик с гранатами и бутылками с «КС». Отдельно стояли цинки с патронами к «ППШ» и трёхлинейкам. Обрадовано он подхватил четыре увесистых «блина» и новенький «ДП», затем бросился назад. И вовремя! Немцы воспользовались тем, что пулемётчики меняют ленту и бросились вновь в атаку, рассчитывая одним рывком оказаться в окопах, когда майор прямо с руки ударил в упор, словно когда-то в Сталинграде…

Потом появились бронебойщики с противотанковым ружьём. На пару они сожгли тупоносый немецкий «251-ый» с миномётом в кузове. Прорвавшийся к траншее танк спалили артиллеристы приданного ПТОПА. А потом как-то внезапно наступила темнота, и всё затихло. Только кто-то долго звал мать на нейтральной полосе, заваленной вражескими и нашими телами…

— Откуда ты, танкист? Из пятьдесят первого?

— Да нет… Нас вчера сожгли. Кстати, где это мы находимся?

— Прохоровка, «чумазый». Станция Прохоровка. Мы. Тут. Почитай. Уже второй день рубимся. Вчера вот, штрафники нас выручили. Сегодня ребята из окружения подошли… Не пустим гада дальше…

Старшина хлопнул майора по плечу.

— А ты — молоток! Умеешь драться! Не хуже, чем в Сталинграде!

— Значит, одна у нас школа, старшина…

Они отбивались ещё двое суток. Было всякое. И тучи бомб, летевших с неба прямо на них, словно свинцовый дождь. И рукопашная среди развалин станции, когда Александра спасло только чудо — перекосившийся в патроннике «МП» патрон. И пылающий, подожжённый выстрелом «восемь-восемь» наш «Т-70», из которого неслись нечеловеческие крики горящих заживо людей, поскольку люки заклинило, и вылезти они не могли, а попытки пехоты сбить пламя землёй, поскольку воды давно не было, гасились немцами из пулемётов. И долгожданный ливень, обрушившийся на них одиннадцатого июля вечером, упавший на опалённую людской злобой и ненавистью землю… Было всё. Жуткое, нелюдское, страшное. Столяров никогда не сталкивался с таким прежде, даже во время самых страшных боёв в Сталинграде, когда казалось, что уже наступил предел невозможного… Бросались под гусеницы раненые, обвязавшись гранатами, подрывал себя красноармеец, окружённый врагами. Последний уцелевший артиллерист стрелял из пушки в упор, прежде чем погибнуть вместе с орудием под гусеницами уже подбитого им танка… Они забылись в последнем сне, накрывшись одной шинелью на четверых. Измотанные, смертельно уставшие от непрерывной схватки с врагом. Майор-танкист. Два пулемётчика. Измотанный до черноты боец с ПТР. Наступало двенадцатое июля…

Глава 22

Новыми машины были не только по названию. Полк Столярова получил десять «Ил-2» последней модификации, вооружённых 37-мм пушками «НС-37», вместо стандартных «ВЯ». Механики на аэродроме с ног сбились, пытаясь привести в порядок полученные машины. Слава Богу, хоть обшивка клочьями не отваливалась, как зимой… Похоже, что навели порядок в этом деле.[44] Но нужно было переплести многочисленные тросы системы управления, довести до нормального состояния воздушные системы, да и освоить новое оружие штурмовика. Фактически полк был небоеспособен ещё минимум неделю, о чём Александр и доложил руководству. Посопев в трубку, Сидоров неожиданно усмехнулся (Столяров явственно услышал короткий смешок), затем рявкнул:

— Словом, так комполка. Бери своих орлов и дуй сюда. Даём тебе направление в дом отдыха. На десять дней. Жду через два часа.

Подполковник не поверил своим ушам — сейчас, когда идёт такая мясорубка, отправлять лётчиков на отдых?! Когда каждый самолёт, каждый вылет стоит десятки, если не сотни жизней пехоты, дерущейся из последних сил на земле?! Хотя… Как раз самолётов то и не было. На чём летать? Закурив, Александр вышел из блиндажа и отдал команду дежурному по полку на сбор лётного состава. С вещами. Через пятнадцать минут перед ним стояла короткая шеренга.

— А личное имущество?

Лёгкий шум пронёсся по строю, затем откликнулся Закаридзе:

— А у вас, товарищ командир, много вещей?

— Хм… ладно. Слушай приказ комдива — личному составу полка отбыть в дом отдыха. Немедленно. Вопросы? Нет вопросов…

С шутками и смехом загрузившись в видавший виды потрёпанный «ЗиС-5», лётчики поехали в дом отдыха. Неслыханную доселе на войне вещь. Десять дней без войны. Без горения перенапряжённых нервов. Без изматывающих тело перегрузок. Без тревог и налётов…