Стальная империя

— О, господин! — Баурджин тут же упал — нет, рухнул — на колени и, подползя к креслу, облобызал руку чиновника. — Знает, я для вас готов сделать всё. Всё, что прикажете!

— Встань, Бао, — милостиво произнёс шэньши. — Я знаю, ты преданный человек. И — насчёт харчевни... Говоришь, стоит её открыть?

— Конечно, стоит, господин Цзяо! Верное дело.

— И почти весь доход...

— Поступит в ваше... в распоряжение городской казны, я хотел сказать.

Цзяо Ли почесал толстую шею и притворно вздохнул:

— Чего только не сделаешь ради преданного человека! Завтра же скажу Ляну приготовить необходимые бумаги... Постой! — Чиновник вдруг что-то сообразил. — Так это что же, прежде чем открыть харчевню, сначала надо её купить или построить? Это стоит немаленьких денег, Бао, немаленьких.

— А зачем покупать, господин? — ухмыльнулся князь. — Что, если присмотреть какое-нибудь подходящее здание из числа принадлежащих городу? Может быть, и найдётся что-нибудь?

— Посмотреть, говоришь? — Шэньши задумался. — Сейчас кликну Ляна.

Он живо позвонил в колокольчик, и на зов со всей прытью тут же явился давешний толстощёкий молодец — секретарь Лян.

— Звали, господин? — Лян преданнейше пожирал глазами начальство.

А дальше всё пошло как по писаному! Городское имущество? Имеется несколько строений. В основном — частные дома из выморочных, но есть и несколько построек, так сказать, иного типа, бывшая баня в районе Синего дракона, например...

— Бывшая баня? — переспросил Баурджин. — Неплохо бы на неё взглянуть.

— Когда угодно господину? — уловив прихоть начальства, изогнулся в поклоне Лян.

Князь вежливо улыбнулся:

— Да хоть сейчас.

Сказав, что будет дожидаться «любезнейшего господина Бао» в приёмной, секретарь поклонился и вышел, на прощанье подарив начальству льстиво-подобострастный взгляд. Баурджин тоже принялся прощаться, не скрывая своей радости от так удачно сложившегося дела.

— Да, господин Цзяо, — уже уходя, вдруг вспомнил князь. — Хочу поблагодарить вас за присланных мне слуг. Такие умницы!

— Умницы? — недоумённо переспросил шэньши. — А я никаких слуг тебе не присылал.

Глава 6 «БРОНЗОВАЯ УЛИТКА» Декабрь 1210 г. Ляоян

Но порой со мной бывает чудо:

Забываю, кто я и откуда...

Шао Сюнь-мэй.

За кого ты меня принимаешь?

Какую вывеску придумали, так харчевню и назвали — «Бронзовая улитка», простенько и со вкусом, и второго такого названия во всей Восточной столице нет. Просто-напросто некий Ба Инь, скульптор, как-то подарил поэту Юань Чэ своё новое творение — бронзовую улитку размерами два на три локтя. Улитка сия пылилась в доме поэта примерно с год, до тех пор пока служитель муз не решил передарить её Баурджину. Ничего не скажешь, вовремя попалась на глаза затянутая паутиной скульптура, как раз тогда, когда «господин Бао Чжи» заявил о намерении открыть харчевню. Конечно, в обычном хозяйстве тяжеленная бронзовая улитка — вещь малопригодная, ну разве что в качестве гнёта для засолки огурцов или капусты, а вот как вывеска — вполне себя оправдала. Оригинальная, можно сказать, вещь! Всем нравилась, кроме Чена, в обязанности которого входило каждое утро чистить улитку до блеска, ну да разве будет доволен дополнительными обязанностями этот бездельник?

Кстати, истинных хозяев своих слуг — Чена и Лэй — Баурджин пока так и не определил, лишь только имел на этот счёт некоторые догадки. Был в окружении господина Цзяо Ли некий Фэнь Ю, начальник городской стражи. Скорее всего — он постарался. Разузнать всё поподробнее князь поручил Игдоржу — того, с его смешным произношением, слуги не воспринимали всерьёз. Тем лучше...

Бывшую баню, располагавшуюся на углу Серебряной и Медной улиц в восточном квартале Синий дракон, ремонтировали недолго. Сложили новый очаг, поставили столы со скамейками, заклеили оконные проёмы вощёной бумагой — и пожалуйста вам, получилось вполне пристойное заведение, особенно после того, как Баурджин развесил на стенах красивые иероглифы в позолоченных рамках, а затем пригласил на открытие поэта Юань Чэ и его приятелей-шэньши. Визит таких людей добавил вновь отрывшейся харчевне ореол некой респектабельности, а одновременно с этим нанятые за плошку риса мальчишки на каждом углу расхваливали приготовляемые стариком Лао (у которого оказался истинный поварской талант!) блюда — и дёшево, мол, и вкусно.

Реклама быстро сделала своё дело, и в харчевню потянулись люди, благо ещё и место попалось хорошее — на полпути от рынка до Восточных ворот. И возвращающиеся из города крестьяне заходили, и носильщики, и рыбаки, даже шэньши не брезговали, ну ещё бы, это ведь та самая харчевня, куда запросто заходит знаменитый поэт Юань Чэ!