Стальная империя

— Пятнадцать связок — это пятнадцать тысяч монет... Месячное жалованье немаленького чиновника! Откуда у Чена такие деньги... Стоп! Значит, ты полагаешь — Чен?

— Похоже, — согласился Игдорж. — Надо будет с ним как следует поговорить, и желательно побыстрее.

— Согласен, — быстро кивнул нойон. — Вот завтра и поговорим!

Чен шёл, нет, летел почти что на крыльях. Сердце юноши пело. Вот ведь как бывает, кажется, что попал в такую передрягу, из которой и не выбраться уже ни за что и никогда, а вот, потом всё оказывается так, что лучшего и желать нельзя, или, уж по крайней мере, изо всего случившегося можно извлечь такую нешуточную выгоду, такую, что... Такую, что мечта об учёбе может сделаться былью уже завтра!

Сердце пело.

А город заливало весеннее солнце, уже не такое яркое, как в полдень, но и не столь тусклое, как вечером. Оранжево-жёлтое, оно отражалось в разноцветных крышах домов и храмов, катилось мячиком по лужам, пылало широкой дорожкой в реке. И людей на улицах, казалось, стало куда больше, чем прежде, — откуда они все и повылезали-то? Все эти торговцы, разносчики пирогов, мастеровые, нищие, вездесущие мальчишки, мелкие чиновники, рыбаки... Славные люди! Чен на бегу улыбался всем. Они сказали, что... Они попросили — он сделал. Честно отработал своё. И получил обещанную награду. Да, наверное, они скоро захотят его убить, но он-то, Чен, не такой уж дурак, понимает, что к чему, и давно уже решил убраться отсюда подальше. В Кайфын! Или ещё дальше, в Сун! Уж там-то его никто и никогда не достанет. А с деньгами везде хорошо. Выучиться, стать шэньши, и тогда... Ух!!! От подобных мыслей просто захватывало дух! И, что самое главное, эти мысли очень скоро могли воплотиться в реальность! Впрочем, почему могли? Обязательно воплотятся, обязательно.

Вот и дом. Дёрнуть ворота, вытереть об решётку ноги, войти, кивнув возящемуся у очага Линю, — вот уж, поистине, странный слуга... земляк хозяина... Поправить халат, пригладить волосы, натянуть на лицо подобострастную улыбку, подобающую усердному слуге.

— Звали, мой господин?

— Звал, Чен... Садись вот, на кресло.

— На кресло?!

— Садись!

Чен послушно уселся...

И словно огнём обожгло суставы на руках — их вывернул быстро подобравшийся Линь.

— Ой, больно!

Миг, и руки слуги уже вывернуты за спину, и сам он болтался, подвешенный за запястья на спускавшийся с притолочной балки крюк, словно какой-нибудь окорок!

— Господин, ой-ой, больно!

— Опусти его пониже, Игдорж.

— Чен, мы будем убивать тебя долго, не торопясь... — Приглушённый голос хозяина не обещал ничего хорошего.

— Господин, чем же я...

— Ударь его кнутом, Игдорж...

— Ай, ай... Не надо.

— Тогда говори!

— Что, господин?

— Кто попросил и что ты нашёл?

— Только бамбуковые пластинки, — рыдая, признался Чен. — Там, в притолочине. Они якобы были прибиты для красоты. Ан нет. Я догадался. Такие расщеплённые палочки, ну, знаете, в старину на них писали. Я их и отдал.

— Кому?

— Одному старику, в харчевне «Синяя рыбка».

— Что за старик, запомнил?

— Да, да, конечно. Могу описать! Только... — Чен опять заплакал. — Он предупреждал, чтоб молчал, иначе — лютая смерть.

— А тебе так и так — лютая смерть, — глухо засмеялся Игдорж. — Эх ты, дурень.

— Не губите! Пожалуйста, не губите... — Крупные слёзы градом стекали по щекам молодого слуги.

— Опишешь нам старика, — сжал губы князь. — И, по возможности, покажешь.

— О, господин...

— Игдорж, развяжи его. Пойми, Чен, теперь только мы сможем защитить тебя.

— Я понимаю...

— И не вздумай бежать.

— О, я никогда...

— В Кайфыне или даже в Сун люди Фэнь Ю обязательно разыщут тебя. К тому же мы заявим о том, что это именно ты нас обворовал. Знаешь, как поступают с ворами?

Плечи Чена содрогались в рыданьях... однако мысли были вполне даже остры.

— Делай, Игдорж, — оглядев рыдающего слугу, распорядился князь.

Напарник вышел, вернувшись с раскалённым штырём на длинной ручке. Клеймо! Именно таким метят коров.

— Руку! Ну, быстро, подставляй предплечье. Или, может быть, хочешь получить печать на лоб?

— Нет, уж лучше предплечье, — быстро сообразил Чен.

— Ну, теперь терпи...

— Уау-у-у-у-у! — Жуткий вопль слуги прорезал комнату, вопль, полный разочарования, обиды и боли.

— Ну вот. Теперь не убежишь, парень! Да не реви, вовсе ты не так уж обижен, могло быть и хуже. Польстился на большие деньги? Что ж, не ты первый, не ты последний, можно понять. И тем самым ты предал Фэнь Ю, наплевав на его задание. Да-да, предал. Может, Лэй уже рассказала ему?

— Лэй ничего не знает.

— Тогда мы доложим, а?

— Не надо, господин, не надо. Ну, я прошу вас...

— Тогда кое-что будешь делать для нас!

— Буду, буду, конечно, буду. Всё, что ни попросите!

— И запомни... — Баурджин резко наклонился к невольно отпрянувшему подростку. — Запомни, мы платим щедро. Куда щедрее, чем Фэнь Ю или тот непонятный старик, которого ты нам покажешь.

Встав, князь отошёл к сундуку.

— Вот! — Он швырнул Чену связку монет. — Это пока. В качестве обезболивающего.

— О, господин!