Стальная империя

Кают-компания — особое, самое демократичное место на корабле. Здесь не существует привычной субординации, все члены экипажа обращаются друг к другу не по званиям, а по имени отчеству, дозволяется курить без разрешения капитана, а сам капитан, “первый после Бога”, посещает кают-компанию только по специальному приглашению. Происходит это потому, что корабль для истинного моряка всегда был домом, но особенным, имеющим две половины, строго разграниченные морским обычаем — палубу, где моряк на службе, и кают-компанию, где он дома. Это разграничение, присущее только флоту, обусловило ряд неписаных правил жизни кают-компании. Так, например, считалось дурным тоном говорить за обеденным столом о службе, бестактным делать выговоры и вообще все то, что не принято в хорошей семье. Последний год тоже внес изменения в эти неписанные порядки. Они начались с летних военно-морских учений, где Александр Михайлович выполнял роль посредника вместе с императором.

Июнь 1901. Учения Балтийского флота:

-Карл Петрович, “неприятельская эскадра” сейчас откроет огонь. Почему вы на мостике? — поинтересовался монарх у Иессена, наблюдающего за сближающимися корабалями.

-Отсюда удобнее, чем из рубки, руководить боем, Ваше Величество, — лихо отрапортовал капитан, не прекращая отдавать команды.

- Ну-ну, — пробормотал император, хмуро поглядывая на пожирающих его глазами молодцеватых офицеров корабля, собранных Иессеном для инструктажа.

Грррахххх — раскатился по морю залп салютных пушек, изображающих начало пристрелки.

-Слушайте вводную, господа офицеры, — глуховато, но четко произнес монарх. — В результате прямого попадания в мостик из строя выведены капитан корабля, старший офицер, главарт, главный механик, — далее шел длинный перечень присутствующих в количестве двенадцати человек.

Мостик погрузился в молчание. Первая минута учебного боя… первый выстрел…. Ну как же так? Иессен протянул руку к внутренней связи.

-Отставить, — уверенно пресек его попытку император. — Вы находитесь в бессознательном состоянии, а значит, не можете отдавать распоряжения….

Грррахххх — рассыпался по волнам Маркизовой лужи очередной залп салютных пушек.

-Карл Петрович, — смешливо прищурился император, — а ведь Бойсман сейчас раскатает вас в блин, — как у вас на корабле со взаимозаменяемостью?

- Ваше высокопревосходительство! — на мостик буквально взлетел растрепанный лейтенант, — разрешите…

- Не разрешаю! — отрезал монарх. — Вы видите на мостике лужи крови, своего командира и других офицеров без сознания. Понимаете, что Вы — единственный оставшийся дееспособный офицер крейсера на мостике! Ваши действия?

Гррраххх!…

-Долго думаете, лейтенант, вы тоже ранены. Будем ждать следующего….

-Ваше превосходительство… Простите, Ваше Величество…

-Не будем терять время, мичман. Все, кого Вы видите — ранены и недееспособны. Мостик — пустой. Крейсер получил две пробоины ниже ватерлинии — в кормовой и носовой части. Дальномерный пост из-за повреждения кабеля не может передать данные для стрельбы на плутонги. Ваши действия? Какую проблему будете решать в первую очередь?

Только на третьи сутки беспрерывных вводных офицеры начали сносно ранжировать угрозы и определять очередность своих действий при той или иной нештатной ситуации, узнали где лежит аварийный инструмент, бугели-заглушки и пластыри, пометили яркой краской кабели, которые подлежат восстановлению в первую очередь. Последней “терра инкогнита” для многих оставалось машинное отделение. Беда русского флота начала ХХ века заключалась в абсолютной непрестижности должности механика, не имевшего даже строевого звания. И реформы морской службы начались прямо в море. С участием Александра Михайловича император написал указ о статусе главного механика и штурмана, еще одного флотского изгоя, как второго и третьего помощников капитана с присвоением соответствующих званий. Лично отстояв вахту в машинном отделении “Громобоя”, он собрал командный состав участвующих в учении кораблей и с вызовом спросил, есть ли среди присутствующих те, кто считает ниже своего достоинства брать в руки маслёнку механика после царя? Признаться в том, что царской маслёнкой они брезгуют, капитаны не решились и разошлись с четким приказом повторить “подвиг” монарха на своих кораблях и обязать каждого офицера последовать их примеру. Тех, кто считает зазорным выполнять какую-либо корабельную работу, император предлагал присылать к нему. У Верховного главнокомандующего есть множество чудных вакансий на берегу для тех, кто не любит технику.