Стальная Хризантема 1. Вредители

― А какая разница, что и как звучит?― вопрошал по этому поводу дедушка,― Иероглифы всё равно одинаковые. А как их читать ― дело вкуса. Вот если бы победила у нас социалистическая революция, то столицу наверняка перенесли бы в Осаку, как коммунисты перенесли столицу в Москву. Потому что Осака ― город промышленный, там много новых заводов. И стал бы кансайский выговор ― официальным, а токийская манера ― снобским диалектом осколков старого режима. Только не подумай, внучек, что я за социалистическую революцию. Нас же с тобой первыми пристрелят, особняк национализируют и сделают тут какой-нибудь Музей народного унижения.

Дедушка верил, что подлинные таланты передаются через поколение ― от деда к внуку. Этим он объяснял бездарность своего сына и блестящее будущее, которое неприменно ждёт Кимитакэ, его братика и сестру.

― Плодоносное дерево узнаётся уже цветам, великий человек проявляется уже в ранней юности. Кто же унаследовал мои таланты ― ты, сестра или твой брат Тиюки? Хотел бы я разглядеть.

В качестве доказательства он приводил своего славного предка, который приходился Кимитакэ пра-прадедом. Ещё при сёгунах этого неназванного героя судили за браконьерство.

Дедушкин отец занимался торговлей соленьями и неплохо разбогател на волне реформ и спекуляций после реставрации Мэйдзи. Появилась большая регулярная армия, её нужно было кормить чем-то, что нескоро испортится. А ещё появились первые университеты, ещё дешёвые и достаточно непопулярные, чтобы даже дети из такой семьи могли там учиться.

У Садатаро был старший брат, который выбрал военную карьеру и куда-то пропал. Но прежде успел внушить младшему решительное презрение ко всему, что связано с армией и флотом. А также уверенность, что именно он, Садатаро, а не тупоголовый старший брат, унаследовал от деда подлинную решительность и амбициозность.

Сначала Садатаро поступил на простые курсы учителей, где выбрал специализацией каллиграфию. А уже оттуда ― на юридический факультет Токийского университета.

Только что основанный университет помещался тогда в одном двухэтажнам здании. А дипломы выдавались, как в старину ― в виде свитка с каллиграфической записью.

― Уже тогда мало кто понимал, как важна каллиграфия,― гордо говорил дед,― Подлинность диплома подтверждали всего-то качество исполнения и печать ректора. А сам диплом открывал многие двери…

Только годам к четырнадцати Кимитакэ начал догадываться, на что намекал старый греховодник. Но разъяснить свои подозрения напрямую так и не успел.

А тогда, когда он был ещё маленьким, Кимитакэ просто спросил:

― Каллиграфией пишут только документы от государства?

― Писать каллиграфией можно что угодно,― заверил дедушка,― но лучше стихи. В древности только стихи считались достойными того, чтобы записывать их хорошо.

― А как отличить хорошие стихи от плохих?― осмелился спросить маленький Кимитакэ.

― Разбираться в чужих стихах не обязательно. Следить надо за своими стихами. Это верно и для иноземной поэзии. Мне французский консул как-то говорил, что у Рэмбо все стихи хорошие, а вот у Верлена много плохих ― но к счастью, никто их не помнит.

― А иноземные стихи тоже можно писать каллиграфией?

― Можно, но бесполезно. В них не будет силы, а только пустая красивость, как у безделушки. Между тем каллиграфия важна для воспитания именно национального духа! Но чтобы достичь в ней мастерства, надо много упражняться. Причём ты ничего не достигнешь, если будешь повторять движения механически и писать что попало. Надо стараться, чтобы каждое стихотворение было лучше предыдущего. Только так мастерство будет расти. Со временем молодой поэт достигнет определённого мастерства, его вкус сделается изощрённым и он начнёт наконец понимать, что его стихи ― ни на что не пригодны. И только тогда можно сказать, что он что-то понял в поэзии и каллиграфии.

Сложно сказать, разбирался ли старый Садатаро в поэзии. Но он определённо умел выводить иероглифы, выполнять самые опасные поручения и пробивать себе дорогу в жизни, пусть даже и с разрушительными последствиями.

Молодому государству остро не хватало чиновников с университетским образованием. Он успел послужить в Министерстве Внутренних Дел: советником, инспектором сельских кооперативов, вырос до начальника полиции префектуры. И завёл достаточно полезных знакомств, чтобы вступить в Партию защитников конституции. А эта партия была в большой силе. И сам Такаси Хара, который возглавлял партию, очень ценил молодого чиновника.

В сорок три года Садатаро стал губернатором провинции Фукусима ― достижение, которым уже можо гордиться. А в сорок пять его перекинули на управление только что присоединёнными северными территориями ― дело настолько сложное, что этот была пока не губерния, а директорство Агентства Карафуто.

Неясно, почему он согласился управлять этой каторжной землёй. Возможно, партия была заинтересована в субсидиях, которые шли на освоение новой колонии и попросила настырного парвеню об услуги, которую он не мог не отказать.

Примерно тогда же и по той же причине он женился.