Стальная хватка империи

«Навин», «Синай» и «Бураков» латали пробоины от трехдюймовок, «Давид» пришлось затопить. Оставшийся в одиночестве «Муракумо» отбивался так отчаянно, что только четырехкратное превосходство в артиллерии позволило морякам Израиля выиграть этот бой. Немногочисленных пленных японцев сгрузили на захваченные пароходы, доставлявшие, как оказалось, боеприпасы, инженерное имущество и стройматериалы к месту высадки армии тэнно под Владивостоком, и направленные вместе с поврежденным броненосцем обратно в Японию, когда десантная операция была свернута вследствие угрозы русских подводных лодок.

«Цецилия» щеголяла обугленной надстройкой, но пожар был исполнен в лучших традициях одесских контрабандистов и фатального ущерба ни кораблю, ни грузу не нанес. Инвестиции инвестициями, но ведь сэкономленные деньги – это заработанные деньги!

Израильская учебная, хотя вполне уже боевая эскадра шла курсом на Владивосток. Здесь на сопках, как и в предгорьях Мукдена, и на берегах Черного моря, разворачивалась основная шахматная партия. Маленькие люди, скромно делающие свою работу, даже не подозревали, что уже стали крошечными шестеренками в огромном геополитическом механизме, раскручивающем колесо истории.

25 апреля 1902 года. Карс

Великий князь Николай Михайлович придирчиво осмотрел свой командный пункт, буквально нашпигованный различными предметами, не используемыми до прошлого года в армии вообще, и покачал головой. Командовать войсками таким образом ему еще не доводилось. Не было и в помине ровных шеренг, выстроенных в батальные линии полков, развевающихся знамен, грохота барабанов – всего того, к чему он привык в лейб-гвардии, что ему знакомо по Аладжинскому сражению, когда он заслужил своего первого и пока единственного Георгия.

Вместо обозреваемого глазом фронта – карты различного масштаба с синими и красными флажками, папки с боевыми донесениями отрядов, находящихся от КП на немыслимом расстоянии в десятки, а то и в сотни верст. Вместо вестовых и порученцев – туши радиотелеграфов и целый сонм аппаратов полевой связи. Вместо боевого горна – противный телефонный зуммер.

– Да, – покачал головой Николай Михайлович, – война окончательно потеряла романтичный ореол и превратилась в сплошной канцеляризм. Еще немного, и вместо приказа об атаке надо будет просто нажать на какую-нибудь кнопку.

Николай Михайлович капризничал, потому как волновался. На самом деле такое положение командира его устраивало, напоминая академическую библиотеку, где никто не отвлекает посторонними шумами и дает возможность сосредоточиться на изучаемом предмете. Любителя всего нового и революционного, самого беспокойного из всех Романовых завораживало необычное действо.

Его Кавказская гренадерская дивизия за год похудела до трех батальонов и в таком составе переходила границу с Турцией. Но какие это были батальоны! Сплошь офицеры и унтер-офицеры, имеющие опыт восхождения на горные вершины, все как один – бекасники, через одного знающие местный язык, экипированные и вооруженные для выживания и победы в самых сложных горных условиях.

Обмундирование разработано и пошито, чтобы защитить от высокогорной стужи и не стеснять движения: двубортные кители, теплые брюки из плотной ткани с манжетами, специальные горные ботинки с шипами. У каждого ледорубы, спальные мешки, меховые жилеты и такие же носки, теплые перчатки, снегоступы, защитные очки, скальные молотки, веревки, другое альпинистское снаряжение.

В каждом отряде из ста бойцов – полевая кухня, перемещаемая на вьюках. Короткие кавалерийские карабины с двукратной оптикой, ручные пулеметы Мадсена – по десять на отряд. Гордость дивизии – горная артиллерия: вьючные скорострельные 37-миллиметровые горные пушки Маклина и полупудовые мортирки на станке Дорошенко с новыми восьмифунтовыми гранатами – каждой «твари» по паре.

Карты – особая гордость Николая Михайловича. В течение года состоялось более двухсот экспедиций «за бабочками», как выразился Никки, хитро прищурив глаза. Энтомологи с военной выправкой облазили окрестности Эрзерума, армянское нагорье, где берут начало Евфрат, Араке и Кура, основные хребты Малого Кавказа – Шахдаг и Контур-Алангезский. Побывали даже юго-восточнее реки Сефид-Руд, где Талышские горы сменяются горами Эльбурса.

При зачислении в дивизию князь лично раздавал офицерам маленькие книжечки как раз такого размера, чтобы удобно помещались в кармане. Называлась брошюра «Памятка бойца-альпиниста».

«Изучай горную местность. Различай в горах места, где бывают камнепады, лавины, обвалы. Умей ходить по горам. Страхуйся веревкой на крутых и опасных местах. Правильно преодолевай снежные склоны. Для умелого бойца-альпиниста нет непреодолимых препятствий в горах. Умей сражаться в висе на веревке, стоя на лыжах и на кошках. Стреляй метко, маскируйся умело. Береги оружие и снаряжение. Находи пути в горах. Не оставляй раненого товарища», – настоятельно рекомендовала брошюра, какими-то неведомыми путями попавшая к Никки…[32]