Стальная петля

Я наконец-то обнаружил того, кого искал, когда просмотрел примерно две трети представленных фотографий. Опознать на нечетких снимках Жорика в окружении дюжих узловиков в таких же, как у него, доспехах было сложно. Понятия не имею, удалось бы мне это в итоге или нет, если бы не приор Глеб. Поначалу – а все фотографии шли в строгой хронологической последовательности – он и примкнувший к нему Ипат стояли и беседовали отдельно от остальных собратьев. Так продолжалось до тех пор, пока брат Глеб не вытянул руку и не указал пальцем на самую большую группу сталкеров, столпившуюся в отдалении от приора и гостя. После чего действие на презентуемом мне слайд-шоу заметно оживилось, и я сумел воссоздать для себя по смазанным, отрывочным кадрам дальнейшую участь брата Георгия.

Пустить приору пыль в глаза и выдать себя за кого-либо другого он явно не мог. Жорику доводилось бывать в Сосновом Бору, а значит, его здесь хорошо знали. Придя в сознание и выяснив, что с ним стряслось, Дюймовый наверняка сумел изобрести какую-нибудь правдоподобную легенду о том, что с ним приключилось. Если не растерялся, вероятно, соврал, что шел по следу Дьякона и угодил впросак. Или же, ничтоже сумняшеся, просто выдумал себе кратковременную амнезию. Подобная напасть иногда случалась у сталкеров, переживших синдром «долгого невозвращения».

Почему я так уверен, что у Жорика не было настоящей амнезии? Это более чем очевидно. Когда у церкви нарисовался Ипат, Дюймовый явно почуял неладное и ретировался за спины братьев, надеясь, что бывший командир не заметит его в толпе. Мнемотехник, возможно, и впрямь не заметил бы, как, впрочем, и я не сумел вычислить своего компаньона на первых фотоснимках. Но когда приор Глеб направил в сторону спасенного им собрата свой указующий перст, судьба вновь перестала благоволить бедолаге Жорику.

Разумеется, приор устроил ему подлянку отнюдь не нарочно. Больше походило на то, что Глеб решил поведать гостям о том, почему он и его бойцы захватили церковь, и без задней мысли указал на виновника недавнего переполоха. После чего, надо думать, был обескуражен бурной реакцией Ипата, когда тот взбеленился и, замахав руками, тоже взялся тыкать в Дюймового пальцем.

Нечеткие фотографии не могли в полной мере передать всю силу ярости мнемотехника. Но у меня хватило воображения, чтобы представить, как он, брызжа слюной, орет на растерявшихся братьев, чтобы они не мешкая хватали коварно затесавшегося в их ряды изменника. Также было нетрудно вообразить и посуровевшее лицо приора, который, рискуя собой и своими бойцами, самоотверженно пришел на выручку, как выяснилось, гнусному предателю.

Вскорости – или, говоря точнее, на следующем снимке – двуличный ренегат был пойман, повален наземь и скован наручниками. Иными словами, вернулся в то стреноженное состояние, в каком он провел половину минувшей ночи и все сегодняшнее утро. История повторилась, однако вопреки наблюдению классика фарсом она и близко не пахла. Конечно, если только не считать за фарс купание в дерьме, из которого Жорик в минувшие двое суток почти не вылезал. А выныривал он оттуда лишь затем, чтобы глотнуть воздуха и снова окунуться с головой в засасывающую его зловонную трясину.

На последнем показанном мне Железной Леди изображении Дюймовый был еще жив и следовал под конвоем в сторону резиденции приора Глеба вместе с ним и его людьми. Гости же, взяв небольшое подкрепление, двинули по следу, оставленному гнавшимся за мной бронезавром. Который был подбит Маргой три часа назад, когда только что прибывшие в Сосновый Бор Ипат со товарищи и их дракон пробирались из «тамбура» к здешней штаб-квартире Ордена. В тот момент я находился от них не более чем в двухстах шагах и, не скрывай меня бурелом, точно попался бы на глаза барражирующему в небе биомеху.

Брату Георгию опять крупно не подфартило. Крутой нрав приора Глеба был в Пятизонье притчей во языцех, и он мог без лишних церемоний расстрелять ренегата прямо у стен Неопалимой Купины. Но теперь, когда Жорика препроводили в орденскую резиденцию, я почти не сомневался, что обманутый мной приор удумал сполна отыграться на Дюймовом за свое унижение.

Это значит, что вместо банального расстрела Жорика ожидала особенная экзекуция. И я был почти на сто процентов уверен, что знаю, какая именно. О да, знаю! И уж лучше бы Дюймовый принял смерть от руки Дьякона, ибо тот убивал пусть мучительно, зато наверняка. А злостные отступники Ордена, согласно его традиции, отправлялись исполнять особую миссию туда, откуда им возврата уже не было. Что в равной степени обещало им и верную гибель, и вечные муки, подобные тем, какие мы испытываем при телепортации.

Поэтому, если назавтра у приора Глеба не было запланировано иных, более важных и неотложных дел, ему предстояло торжественно провожать брата Георгия на поиски Священного Узла. И путь, которым было суждено пройти Жорику, начинался отнюдь не в Андерсенграде – у здешнего «тамбура», – а намного западнее. Прямо в мутных водах Финского залива…