Стальная рапсодия

Рассчитывать на улучшение ситуации было бесполезно. Я покинул поле боя. Единственно возможное решение вырисовывалось более чем ясно: если кто и может нас спасти, так только мой сосед Прушек и его койка в общежитии.

— Все в порядке, — сказал я терпеливо ожидавшей моего возвращения Итке. Она, наверное, уже поняла, что главное — это терпение… Если, конечно, вообще решила связать свою жизнь с моей.

Я взял ее под руку, и мы направились в сторону рощи. Как раз в том направлении, где находилось мое общежитие.

— Я смотрю, тебя ничем не удивишь, — произнесла Итка, прерывая затянувшееся молчание. — Ни тем, что я приехала, ни тем, что буду работать здесь, ни даже тем, что я видела нашу будущую квартиру. Я уже не говорю о своем решении выйти за тебя замуж… что может оказаться самой большой ошибкой…

— Почему не удивишь? Я, кстати, еще не пришел в себя от удивления. — Я не сводил с нее взгляда, но думал только об одном: как пробраться в общежитие.

— Не очень-то ты похож на счастливого человека.

В это время мы уже подходили к общежитию. В моей комнате горел свет. Значит, Прушек дома. Это открытие значительно улучшило мое настроение.

Я снова оценивающе посмотрел ла окно. Жили мы на первом этаже и часто выражали по этому поводу недовольство, так как любой шум с улицы мгновенно проникал в нашу комнату. Только сейчас я по-настоящему оценил удобство проживания на первом этаже. «Итка проберется через окно!» — решил я. Правда, придется убедить Прушека отправиться к своей Баре, что он, наверное, и собирается сделать. И еще уговорить его не возвращаться до завтрашнего обеда, что наверняка не входит в его планы. Но ведь настоящая дружба проверяется именно в экстремальных условиях. Короче говоря — в нынешних. Так что пусть уж Прушек проявит себя. Не могу же я вести Итку мимо старого Яндачека! Этот дед способен даже ночью доложить командиру полка о девице в комнате поручика Гоушки. — Мне нужно заскочить в общежитие, — сказал я, — и утрясти кое-какие вопросы со своим соседом.

— Целый день тебя тянет куда-нибудь заскочить, — проронила Итка, но идти со мной не попросилась.

В комнате Прушек, поругиваясь, повязывал галстук.

— Ярослав, у меня проблема, — начал я издалека.

— Рад за тебя, — прозвучало в ответ. — У меня их по меньшей мере шестьдесят.

— Мне нужно устроить на ночь Юцку, — выложил я сразу свою просьбу. — Вернее, на две ночи. На сегодняшнюю и завтрашнюю.

— Другими словами, ты предлагаешь мне исчезнуть отсюда?

— Ты очень догадлив, — оценил я быстроту его мышления.

— Соображаешь, на что ты толкаешь меня? — повернулся он ко мне, поправляя галстук, который наконец-то сумел завязать.

— Ни на что я тебя не толкаю, но думаю, что такую мелкую услугу ты бы мог оказать товарищу без долгих разговоров.

— Ничего себе мелкая услуга… Речь идет о жизни!

— Я же прошу только на две ночи, при чем здесь вся жизнь?

— Тебе бы следовало познакомиться с Бариными родителями. Они, конечно, понимают, что их дочь — взрослый человек, но позволить кому-нибудь остаться у нее на ночь… В таком случае мне надо сразу зайти в кафе и заказать там свадебный обед, — закончил он с иронией.

— Кстати говоря, готовят там неплохо. И недорого, — заверил я его. — Кроме того, ты у нас совершеннолетний, так что жениться вполне можешь.

Было ясно, что мои доводу подействовали на Прушека, потому что от эмоций он перешел к делу:

— А как ты собираешься провести ее в комнату? Старый Яндачек, боюсь, не поймет тебя. Или поймет, но неправильно.

— Через окно, — сообщил я ему со всей решимостью, на которую в данный момент был способен.

— Это довольно высоко, — засомневался Прушек и повернулся к окну, чтобы определить высоту поточнее. — Она не сможет влезть.

— Итка спортсменка. Волейболистка и пловчиха, черт возьми! Я ее подсажу в случае чего, понятно?

— Есть еще одна возможность… — Прушека с его техническим складом ума явно заинтриговала создавшаяся проблема. — Ты будешь отвлекать Яндачека, а она в это время проползет на четвереньках под его окошком.

Я возмутился:

— Ползти на четвереньках — это унизительно!

Прушек тут же согласился. Мы опять повернулись к окну.

— Надо бы немного потренироваться, — предложил Прушек. — Сейчас я его приоткрою.

Я кивнул и собрался уходить. Видя, как живо Прушек интересуется всем происходящим, я дружески похлопал его по плечу:

— Ты настоящий друг. Не грусти. Все будет хорошо.

Итка ждала на улице, приплясывая от холода и потирая ладони.

— Я уже решила, что ты где-то там задремал, — с легким упреком встретила она меня.

Я сделал вид, что не уловил обиды, и посмотрел на окно. Итка проследила за моим взглядом.

— Слушай, а ты смогла бы влезть в окно? — непринужденно спросил я, словно речь шла о какой-то шалости.

Она на глаз определила расстояние от тротуара до подоконника и не без оттенка самодовольства заявила, что такое дело для нее — пустяк.

— Не переоцени свои возможности, — бросил я.

— Хочешь убедиться?

— Конечно, — небрежно кивнул я, опасаясь все же, что она сейчас откажется от своей идеи.