Стальная сеть

— Тогда скажите, господин Лоу: вы верите в возможность диверсии? Кому, по-вашему, выгодна авария на железнодорожной станции? Не причастны ли к этой диверсии ваши конкуренты?

Джеймс Лоу выпрямился, поджал губы.

— Мы не можно говорить о диверсии сейчас. Ваш инженер, господин Краевский, обещать доставить локомотив в столица для проведения экспертиза.

— И всё же, господин Лоу, кто мог желать гибели локомотива?

— Я не полномоч... не уполномочен делать такой заявление, — строго сказал Джеймс Лоу. — Ваша полиция вести следствие. Его превосходительство господин губернатор мне обещать разобраться.

— А правда ли, господин Лоу, что подобные крушения случались и раньше? — спросил журналист. — Вспомните трагедию, что произошла с локомотивом фирмы Эрикссен!

Иностранец покраснел. Пухлые щёки задрожали от негодования.

— Фирма Эрикссен иметь плохой конструкция! Их локомотив проигрывать гонка. Мы сожалеть об авария, но мы не винить никого. Прошу простить, господин репортёр, мой моцион...

— Всего один, последний вопрос, господин Лоу! Правда ли, что ваша концессия будет владеть половиной акций предприятия? И правда ли, что ваш босс, господин Стивенсон, предложил нашему министру изрядную долю этих акций в качестве подарка?

Господин Джеймс Локу подскочил на диване. Начал что-то говорить, сам красный, как варёный рак. Фы-ш-щь! Вспыхнул магний фотоаппарата.

— Внимание, сейчас вылетит птичка! — весело крикнул репортёр.

А чего кричать, птичка-то уже вылетела. Вот же хмырь этот Иванищев.

***

Иностранец удалился — весь красный. Ушёл, фырчит, ругается по своему. Весь моцион с пищеварением ему журналист испоганил. Тут разозлишься, весь приличный вид потеряешь.

Иванищев свой фотоаппарат складывает, сам смеётся:

— Видали, как я его зацепил? А снимок какой удачный поймал? Отличная выйдет статейка, любо-дорого!

— Они что, правда паровоз конкурентов испортили? — спрашиваю. Вот так дела открываются. Акулы капитализма в полный рост.

— Кто его знает, — отвечает журналист. — Наше дело поставить вопрос.

— Ага, — говорю. — А потом посмотреть, как человек трепыхаться будет.

— Вот! — Иванищев ткнул в меня пальцем. — Вы понимаете!

Взял я его за локоток, отвёл в сторонку. Говорю:

— У меня к вам дело, господин журналист. Государственной важности.

Иванищев сразу скучный стал, куда улыбка девалась. Говорит хмуро:

— Так и знал, что вы за этим. Что вам?

— Мне нужен адрес. Адрес конспиративной квартиры.

Журналист аж побледнел. По сторонам огляделся, шепчет:

— Что вы такое говорите, господин Найдёнов? Откуда мне знать такое?

— Назвался груздем, полезай в кузов, — отвечаю. Взял его покрепче за локоть. Журналист дёрнулся, а я держу, не отпускаю. — Я же не спрашиваю вас, отчего на прошлый адрес, что вы мне дали, облава пришла. Как раз когда я там был.

Журналист побледнел, головой мотает:

— Я здесь не виноват. Случайность, чистая случайность...

Ну я ему опомниться не даю, жму дальше:

— Где главарь народовольцев? Где его найти?

— Кто? — на Иванищева смотреть жалко — трясётся весь.

— Некий Швейцар. Мне стало известно, что он имеет жильё в городе. Адрес. Мне нужен адрес.

— Да откуда я знаю? — завопил шёпотом журналист.

Прижал я его покрепче, в глаза ему глянул и говорю, задушевно так:

— Смотрю я на вас, господин Иванищев, и вижу человека, который всё про всех знает. А тут какая-то амнезия. Странно это. Уж не скрываете ли чего?

— Послушайте, послушайте, господин Найдёнов, — бормочет журналист. — Моя осведомлённость сильно преувеличена...

— Говорите уже, — я ему в глаза заглянул, улыбку как у маньяка состроил.

Как там инженер Краевский сказал: взгляд у меня страшный? Мне-то себя со стороны не видно, как оно там с глазами. Но, видать, правда.

Смотрю, а журналист потеет, волнуется. Подёргался Иванищев, поёрзал, говорит:

— Есть у меня один адресок. Так, на всякий случай запомнил. Слышал краем уха, случайно.

Сказал журналист мне адрес, и шепчет:

— Только вы уж толпой туда не ломитесь. Может, там и нет никого.

Отпустил я его, он плечами подёргал недовольно, лицо обиженное сделал. Ничего, переживёт.

Глава 29

На конспиративную квартиру я пошёл один. Ну как один — своих солдатиков прихватил, для поддержки. Перед этим, не будь дураком, разведку произвёл. Сам походил вокруг, незаметно. Мои солдатики тоже возле дома кругом походили, вроде как случайно. Дом — громко сказано, так, небольшая, мелким тёсом обшитая изба на три окна. Окна над землёй едва приподняты, занавески ситцевые. Заборчик из деревянных плашек, калитка — пинком открыть можно.

Пока я вокруг слонялся, заметил пивнушку. Как раз наискосок через улицу от нужного дома. Так себе кабачок, грязновато, пованивает, но для дела самое оно. Сиди сколько хочешь, только плати. Там я и засел, не столько пил, сколько под стол вылил.

Муторное это занятие — в наблюдении сидеть. Или как это называется. Но деваться некуда. Мне же Бургачёв прямо сказал: иди, Найдёнов, в поля, ищи пропавшего гоблина. Остальное не твоего ума дело. Сказал так, что ясно — если что, шутить не будет.