Стальная (СИ)

По каменному коридору шло двое — они волокли за локти незнакомую девушку, всю грязную, оборванную, волосы колтуном, в шрамах, царапинах, синяках и ранах. Было видно, что ее долго-долго насиловали…

Они швырнули ее в камеру прямо напротив них и закрыли на ключ. И удалились, громко разговаривая на своем языке.

Девушка там не шевелилась, лежа на спине и практически не дыша. Рогозина аккуратно, шажок за шажком приблизилась к решетке, чтобы ближе ее рассмотреть. Ее гнало любопытство и страх. Гарри не встал даже со своего места; его лицо сейчас приняло самое нейтральное выражение.

— Как вы? Кто…

Девушка, что лежала напротив, зашевелилась, и к полной неожиданности рывком бросилась на прутья решетки, и жутко закричала во всю глотку, пытаясь согнуть их. Рогозина отпрянула от прутьев — ее она сильно испугала своим криком, и сердце колотилось в груди как бешеное.

На ее плечи легла рука:

— Галь, пошли. Ей уже ничем не поможешь. Посмотри в ее глаза… — обратил ее внимание на эту деталь Гарри. — В глазах человека ты всегда прочитаешь любую правду, запомни…

Девушка, мелко дрожа, послушалась. В чужих, обезумевших глазах напротив не было и искры понимания этого мира. Она кричала, выла и стонала, тряся прутья по наитию. Пустота… такая жуткая… чернота…

— Идем, — увел Гарри ее от решетки. — Идем-идем…

Рогозина даже не сопротивлялась — мужчина положил ее на грудь, будто ребенка, и увел обратно на подстилку. Помог ей сесть, и успокаивал, гладя ее по голове. Она, ища защиты, жалась к нему изо всех оставшихся сил. Она и сама не поняла, как с глаз закапали слезы. К шумам с улицы прибавился заунывный и страшный вой-крик пленницы. Но Галина не плакала, пустыми глазам смотря на безрадостно желто-кирпичную стену, а Гарри ее неловко утешал:

— Все-все, все-все, все скоро кончиться… — он глядел куда-то поверх ее головы.

Девушка дернулась.

— Вот сейчас будет самое страшное…

Она, как во сне, подняла голову от его груди и тоже посмотрела на камеру напротив. Пленница напротив, наконец-то замолкнув, вешалась.

Она свила из остатков одежды петлю, перекинула ее через свое решетчатое окно…

Дальше у Рогозиной потемнело в глазах…

========== Глава 3. ==========

Сознание возвращалось неохотно. Девушка не могла понять, почему она лежит на спине и смотрит в потолок. Подняла голову, и тут же в нос ударил резкий притворно-гнилостный запах. Она закашлялась и зажала нос рукой.

К ней тут же подскочили.

— Очнулась! Ну, наконец-то…

— Гарри? Что?.. — и тут она завизжала, потому что она перевела взгляд на соседнюю камеру напротив — на нее пустыми глазами уставилась совершившая самоубийство девушка. Ее труп продолжал висеть в самодельной петле, лицо синюшное, язык высунут… по телу уже пошли фиолетовые пятна гниения и разложения… Жуткое зловоние наполняло воздух…

— Тихо, идиотка! — Рогозина хрипела и пыталась вырваться из его рук. Гарри зажал ей рот рукой — чтобы не смела кричать и привлекать внимание боевиков. — Ты своей смерти хочешь?! Еще хуже этой? — указал он на разлагающийся труп. — Уймись!

Она все еще дергалась в его руках и глухо выла, и он влепил ей пощечину. Это-то и привело ее в относительное равновесие.

Она затихла.

— Больше не будешь кричать? — она замотала головой, смотря в зеленые глаза. — Точно? Ну ладно… Живых надо бояться, а не мертвых! Ты же в морге-то небось практику проходила… когда училась.

— Там… понятно… — выдохнула она, — а тут, на твоих собственных глазах…

— Ну и что? — она глядела в его глаза и не понимала его ровного голоса. Будто обычную книжку читает, а не говорит о смерти.

— Как это?

— Это жизнь, девчонка. Кто-то умирает, кто-то рождается… Есть смерть, есть жизнь… Кто-то выбирает наркотический рай вместо жесткой реальности, кто-то пьет по-черному, кто-то делает аборт, убивая собственного ребенка… Это жизнь… Раньше поймешь — раньше смиришься. Это уже произошло.

— А… она так и будет висеть?

— Пока трупный запах не достигнет носа охранника. Наши вопли не в счет. По такой жаре тело будет разлагаться еще быстрее…

Рогозину резко затошнило, и она была вынуждена, согнувшись и прикрыв рот, срочно бежать в их импровизированный «туалетный» угол, где ее с силой вывернуло наизнанку…

***

Оба «висели» на решетчатом окошке, так как дышать смрадом было невыносимо. Есть, разумеется, они не могли. Даже несмотря на дикий голод и боли в желудках.

— Могут еще крысы набежать… Обычно их гоняют, но… Сейчас, спущусь, еду подниму сюда…

Гарри быстро спрыгнул вниз и забрал еду и кувшин — подоконник был широкий и туда можно было поставить и сам кувшин, и краюху хлеба. И снова повис на решетке.

— Сколько я была в без сознания?

— Сутки… Извини, но я ждал, когда ты самостоятельно придешь в себя. Вода нам слишком еще нужна…

— Я понимаю… — кивнула она. — А почем ты не боишься?

— Чего?

— Ну, — девушка кивнула на «висельницу».

— Я тебя частично понимаю. Я видел еще более страшные вещи… Давай не будем сейчас об этом… Ветер бы тут скорее подул, дышать почти нечем… — действительно, у мужчины был нездоровый вид. Да, наверное, и сама женщина выглядела не шикарно — тем более после того как ее вырвало…