Стальная улика

Мы проехали, по сути дела, через весь город и даже через пригород, состоящий из нескольких поселков из частных домов, и остановились только в последнем, где на главной дороге из бетонных блоков был выстроен стационарный пост ГИБДД. Архитектуры у поста не было, по сути дела, никакой. Построили из того, что под руку подвернулось, видимо, просто остановив проезжающий мимо автокран, как обычно сотрудники Госавтоинспекции делают. Но большое пластиковое окно из стеклопакетов здесь все же поставили. Рядом с постом стояли две машины патрульно-постовой службы. Сами патрульные расположились рядом с дежурными инспекторами ДПС, чья машина стояла в стороне, под стеной поста, укрытая и от ветра, и от снега вперемешку с дождем, и наставляли автоматы на каждую из останавливаемых машин. А машины «дэпээсники» останавливали все, что покидали город.

Среди полицейских я увидел знакомую сутулую фигуру. Расстояние не позволило рассмотреть лицо и погоны, но я был уверен, что это мой знакомый младший сержант-водитель, тем более под его глазом даже издали был виден синяк. В том, что он меня не «сдаст», я был уверен. Слишком уж некрасиво и неслужебно вел он себя при моем бегстве, и, если бы я рассказал правду, его ждали бы неприятности по службе. В том числе и со стороны его тестя – завгара, от которого он неприятностей и без того ждет, о чем сам неосторожно сказал мне. И младший сержант понимает, что я молчать не буду, если он вдруг покажет на меня пальцем. Я же послал его поднимать на ноги СОБР, чуть ли не пообещал ему медальку «За отвагу», которую он, безоружный, проявил, пытаясь меня, вооруженного автоматом, задержать. За что заработал, исключительно по доброте моей душевной, только синяк под глазом и рассечение брови.

Темно-зеленая «Волга», не доезжая до поста ГИБДД, свернула налево, углубилась в поселок и остановилась напротив дома точно такого же цвета, что и машина.

Первой вышла Тамара, поговорила о чем-то с женщиной, что стояла рядом с калиткой соседнего дома. Потом женщина ушла к себе в дом. Тамара, поторапливая нас, замахала рукой, и мы с Димой быстро прошли за забор, где нас уже было не видно за густыми старыми кустами сирени. Тем не менее, когда мы услышали, как шлепают по бетонной дорожке старые галоши соседки, возвращающейся к Тамаре, мы поспешили перейти на другую сторону двора, где располагался, собственно, и сам вход в помещение.

Пришла Тамара и объяснила:

– Соседка почту из ящика вынимает, чтобы никто не догадался, что в доме никто не живет. Да тут почты-то всего – одна газета с телевизионной программой, и все. Я раз в две недели у соседки почту забираю.

Она перебрала зажатые в руке газеты. Из стопки выпали два конверта. Тамара подняла, рассмотрела. Один конверт вскрыла, прочитала.

– Из банка. Требуют возврат кредита. Обещают дело передать в коллекторское агентство. В случае непогашения кредита…

– Какое обеспечение кредита? – спросил Дима.

– Тут копия договора, – Тамара протянула ему конверт вместе с письмом.

Дима посмотрел бегло.

– Нельзя ему, – он кивнул в мою сторону, – в этом доме находиться. Дом заложен в качестве банковского обеспечения. Банк имеет право передать документы в суд, и тогда дом перейдет в собственность банка. А сюда пожалуют полицейские с судебными приставами… Подождите… Так… Письмо отправлено всего-то меньше недели назад… Не успеют, похоже. Пока банк переправит материалы в суд, пока суд рассмотрит, передаст решение в службу судебных приставов. Бюрократию у нас никто еще не отменял. Через два дня я тебя заберу отсюда, как обещал… А пока можешь спокойно отдыхать… Вечером я приеду после тренировки, как и обещал, привезу спортивный костюм.

– Годится… – согласился я. – А от приставов я изнутри закроюсь. Не смогут войти. А телевизор, с вашего разрешения, я в дальнюю комнату перетащу. Там окна к соседям не выходят – только в огород.

Войдя в дом, я начал осваиваться. Легко вспомнил, как курсантом разжигал на межокружных учениях печку-буржуйку в окопном блиндаже, за что получил приличный нагоняй от проверяющего, заявившего, что блиндаж с горящей печкой накроет первая же управляемая мина.

– Так темно же, товарищ подполковник, – возразил я. – Кто увидит дым…

– У мины есть датчик, который сразу среагирует на тепло, исходящее из трубы.

– Тогда зачем, товарищ подполковник, здесь вообще установлена печка? Деньги, что ли, девать было некуда!

Проверяющий ничего не ответил, скорее всего, сам не знал, для чего в блиндаже нужна печка.

И только в последний день учений, когда по радиотелефону нами от командира роты был получен приказ сначала растопить печку, а потом об этом же для чего-то доложить ему лично, я печку все же растопил и доложил.

– А теперь: ноги в руки и бегом в соседний окоп. Оттуда доложить, что все выбрались. Никого ни в коем случае не оставлять под обстрелом, – сурово распорядился командир роты.