Стальное поколение

Автомат ударил уже влево… новый вираж. Захрустел сминаемый металл. Внезапно машину ударило так, что их всех подбросило, Мелтонян ударился головой о потолок, машина еще раз ударилась обо что-то правым крылом и остановилась…

На сей раз окончательно.

— Твою же мать. Жак… как ты там…

Вместо ответа — Жак толкнул стволом русского автомата остатки лобового стекла.

— Задело немного… но поживу.

— Куда ты нас… завес.

— Это… зона разделения… Ничейная, тут снайперы повсюду…

— Просто здорово, мать твою.

Мелтонян — толкнул дверь, поддавшуюся с трудом, и выбрался наружу. Следом выбрался Дик, потащил связанного бандита.

— Вот… задница.

Они были в каком-то проулке, с обеих сторон были развалины, похоже по этому кварталу била тяжелая, мать ее, артиллерия. Била долго, вдумчиво, перемешивая человеческую цивилизацию с землей. Почувствовав, что он ранен и на Корниш не пробиться — Жак направил их машину в противоположную сторону, загнал ее в этот проулок, чтобы как-то защититься от возможного продольного огня с улицы. Теперь их с трех сторон защищали развалины — хотя если в них что-то есть, одна очередь положит их всех разом…

— И как нам выбираться отсюда…

— Никак…

Француз уже перетянул жгутом ногу, попробовал, и понял, что может идти. Из бардачка он достал советский ночной прицел и пристегнул к автомату.

— Забьемся в развалины и дождемся рассвета. Потом выйдем на связь, нас заберут силы патрульные ООН. У меня есть рация.

Мелтонян тоскливо посмотрел на запад. С той стороны — взлетали осветительные ракеты, высвечивая всполохами небо.

— Нахрен ООН — сказал он — за то, что мы сделали, нам светит лет двадцать в Ливенуорте. Надо вызывать эвакуаторов.

— Вам придется нести пленного, сэр, в таком случае — с раздражением в голосе сказал морской пехотинец.

В этот момент — как раз напротив пролома, заскрипев до предела изношенными тормозами, остановилась машина. Какой-то старый американский универсал.

Мелтонян, у которого нервы были уже на пределе, а оружие легче и короче, чем у Дика — среагировал первым. Он просто поднял свой долбанный советский автомат и окатил машину шквальным огнем, выпустив в нее все, что было в магазине. Он жал и жал на спусковой крючок, поливая все перед собой огнем, пока патроны не кончились…

— Прикрываю! — среагировал упавший на колено француз.

Зеленый берет опустил автомат. Звенело в ушах…

Дик вернулся с двумя автоматическими винтовками М16А1. Скорее всего, это были христиане, из Фаланги, получавшие оружие с израильских складов. Одну винтовку он передал Мелтоняну, вторую взял себе.

— Чисто сработано, сэр! — сказал он, и в голосе проскользнуло уважение — но теперь надо уносить задницы отсюда. У нас тут неподалеку нора. Бывший отель, раздолбанный и до сих пор не восстановленный. Высотная точка, и там можно пересидеть пару дней. Отель держат люди Хобейки.

Монте проверил свою винтовку. Заряжена, готова к бою.

— Так кто понесет этого козла? — спокойно спросил он.

Французы. 23-я группа. Отель на побережье

Связь гавкнулась почти разом, раньше в американском посольстве был ретранслятор приличной мощности, поставленный для того, чтобы при необходимости выходить на связь с Шестым флотом. Сейчас он — то ли был поврежден, то ли просто выключили — но «ловить» волну приходилось на дрянной французской гражданской рации, постоянно забиваемой помехами.

Адресат — сидел на Китти Хоке, на который сейчас и была вся надежда.

— … Повторяю, пакет у нас, нам необходима срочная эвакуация воздухом, как можно быстрее. Ромео-Танго-Браво, как поняли?

— Индия, запрос принял.

— Альфа, так какого хрена ты сидишь на ж… ровно, сукин ты сын? Вышли нам пару вертолетов, пока нас с дерьмом тут не смешали!

— Индия один, ваш запрос принят, ожидайте. Мы ждем подтверждения, у нас сбили птичку в вашем районе, как поняли…

— Да пошел ты!

Все это сильно напоминало последние дни американского полномасштабного присутствия во Вьетнаме — много лет спустя. Все дерьмо когда-нибудь возвращается…

Француз понимающе смотрел на американца-армянина, и тому вдруг стало до омерзения стыдно. Он был одновременно и частью большого — американского народа, и частью малого — армянского. Потому он хорошо понимал, чего не хватает американцам для того, чтобы одерживать победу за победой. Потому он и верил, что дружба американского и освобожденного от советской оккупации армянского народа — будет на пользу обоим и поможет американцам и восстановить уважение к себе, а армянам — восстановить Великую Армению.

— Они прилетят. Не сегодня — завтра.

Француз кивнул. В принципе — он чувствовал себя лучше, чем бывший зеленый берет — потому что Бейрут был его второй родиной, он пробыл здесь несколько месяцев только в эту командировку — еще несколько дней ничего не изменят.