Стальное поколение

Расстояние совсем никакое. До пулеметчика — сто пятьдесят — сто семьдесят метров. НА таком расстоянии опасно все, что стреляет.

Машины…

А что если…

Он отстегнул магазин, выщелкнул несколько патронов. Достал из кармана два пулеметных трассера — держал на всякий случай, так то они для СВД крайне нежелательны, забил в магазин, сверху — три обычных, снайперских. Будет серьезно… такой перенос огня, и при этом он должен уложиться в три — четыре секунды. А любой, кто стрелял с оптическим прицелом знает, насколько сложно искать цель через прицел, сложнее, чем просто глазами.

Но и по-другому никак не выходит. Если кто-то доберется до ДШК…

* * *

До отеля — было примерно сто двадцать… с небольшим метров. Сто двадцать метров — но на этом коротком пути может лечь целый батальон, это показал один из первых этапов гражданской войны в Ливане, так называемая «война небоскребов». Дорогие отели — многоэтажки занимались боевиками и готовились к обороне, расчищали пространство вокруг, делали баррикады, проламывали стены под бойницы. Стреляли друг по другу из всего, что было — на верхние этажи даже затаскивали безоткатные орудия. Тогда же — несколько штурмов таких вот укрепленных позиций показали, что потерять можно очень много людей, но так и не дойти даже до стен отеля. Вона отелей прекратилась только тогда, когда по ним стала бить артиллерия…

Они выстроились колонной, шаг вперед — и стена больше не будет защищать их. Правее от них и дальше — играло пламя, кто-то что-то пьяно кричал… скорее всего христиане. Мусульмане и палестинцы обычно не пьют, хотя бывает всякое…

— Когда…

— Советский сказал — скоро.

Что-то лязгнуло — и еще раз.

— Оно?

Еще лязгнуло, дважды — и одна из машин вдруг загорелась… огонь побежал вниз… а потом полыхнуло все разом…

* * *

Пулеметчик… курильщик… машина…

Николай сосредотачивался, изгонял все лишнее из головы. Он уже прорепетировал перенос огня — чтобы руки запомнили это.

Пулеметчик… курильщик… машина…

Стрелять — его учил тренер, который некоторое время жил в Японии, на Хоккайдо. Там он, чужак, гайджин[170] — познакомился с мастерами древнего искусства «дзинбо иттай» — искусства точной стрельбы из лука с бешено несущейся лошади. Это искусство — культивировалось в Японии до сих пор, существовали мастера, способные попасть тяжелой стрелой в цель с расстояния в несколько сотен метров.

Тут — то же самое. Даже проще — меньше движений. Лук сложнее перезаряжать.

Он попытался представить себе то, что представлял обычно — но перед глазами было другое. Зима. Русская зима. Белый ковер без единого следа, покрывающий землю, холмы, черная щетина леса вдали и ярко-красное, почти бордовое зимнее солнце…

Дурная примета — раз видится такое.

Раз!

Винтовка отдала в плечо он увидел, как что-то дернулось в амбразуре пулеметчика.

Два!

Он увидел, что рядом с курильщиком есть еще один… он стоял, а не сидел и у него была винтовка. Он выстрелил в него — а потом и в курильщика, пытающегося встать.

Резкий перенос точки прицеливания — вниз и вправо. Огонь… люди у огня… кажется, Одине или два что-то услышали, но не могут понять пока, что.

Три!

Трассеры бьют по бензобаку старого пикапа, вооруженного пулеметом — и он начинает гореть. Сначала появляется пламя, а потом — хлопок и огненные брызги…

* * *

Тех, у костра — они срезали в два автомата, они заметались из-за вспыхнувшей машины, видно их было отлично. Но больше туда хода не было — горящая машина выдаст с головой и их: темные силуэты на фоне пламени — мишень лучше не придумаешь…

Они побежали вперед. Если идти вправо — можно было перебегать от укрытия к укрытию, тут никаких укрытий не было — до первого больше семидесяти метров бегом, голая, в рытвинах бывшая автостоянка.

На полпути — те, кто находился в здании, очухались. Из дверей — открыли огонь из пулемета, сами не видя куда, немцы вынуждены были броситься на землю. Пулемет, дав длинную очередь, замолчал, видимо, подавленный снайпером.

— Вперед!

Перебежать до дверей отеля они не успели.

— Цели слева! Слева!

Из — за огня было видно плохо — но все же было видно. Боевики Хобейки — пытались прорваться к отелю, один из них, подстреленный, рухнул прямо в растекающийся от машины огонь. Стреляли, сами не видя, куда…

— Не останавливаться! Не останавливаться! — немцы, несмотря на то, что относились к полицейскому, а не армейскому подразделению — все отслужили в Народной армии ГДР, в основном в элитных частях — разведке и парашютистах. Так что как вести себя под огнем — они знали.

Стрелки Хобейки — так и не смогли прорваться за горящую машину, видимо, залегли, спасаясь от снайперского огня, потеряли инициативу. В огне — с фейерверком что-то взорвалось, очевидно, боеприпасы…