Стальное поколение

— Оставайтесь здесь. Соколов, останетесь с ним, потом доложите.

— Есть.

Вместе — они вышли к новенькой, с квадрантными фарами «двадцать четвертой» Волге. Попов невольно скользнул взглядом по крышам, хотя стемнело уже и ничего не было видно.

— Не бойся — заметил Цадиков — уже встретили. Садись назад…

Телохранители — сели впереди, один за руль, другой рядом Волга тронулась с места.

— Откуда сорвали?

— Мазари Шариф. Телятников ушел за кордон.

— С-сука…

Слышать такие выражения от интеллигентного, читающего Теодора Драйзера в подлиннике Цадикова было странно. Но видимо все озлобились. Попов замечал это… еще лет пять назад такого точно не было. А сейчас — было. Самые простые вещи — делались либо «на, отъ…сь», либо с какой-то непонятной злобой. Было такое выражение среди трудового народа — фигачить. Вот и фигачили. В разговорах — тоже проскакивала какая-то непонятная злоба, срывались по любому поводу. И Цадиков — был не исключением…

— Возьмут, думаю…

— Это как водится.

Цадиков помолчал. Машина мчалась по ночному Еревану.

— Заселишься рядом со мной в Интурист. Держи глаза на затылке…

Волга выскочила на эчмиадзинскую дорогу.

— Что это было? — спросил Попов.

— А сам как думаешь?

— Покушение?

— Да нет… не покушение. Встретили тебя. Намекнули с порога, скажем так. Здесь гостей любят. Но намекают — с порога…

Цадиков и Попов знали друг друга с начала восьмидесятых, когда они работали по делу, связанному с разгромом Мосторга. Дело курировал лично Андропов. С тех пор — они поняли уровень друг друга и уважали друг друга — как человека и как профессионала.

— А Абаяна то за что?

— А ни за что. На пути попался. Люди здесь в счет не идут…

Цадиков приоткрыл окно. Ночная чернота, едва разбавленная редкими городскими огнями — рвалась в салон.

— Завтра все сам увидишь. Тебя не к моей группе прикомандировали, как работать решай сам. Чем смогу — помогу. И помни одно — своих здесь нет!

Своих здесь нет…

— Борис Васильевич. Для прикрытия — поработаю с вами. Обстановку совсем не знаю, что к чему…

— Подставляешь ты меня. Местные съедят. Ну да ладно…

Волга свернула к Интуристу.

* * *

На следующий день — Попов проснулся с больной головой. Заснул поздно и спал плохо. Хотя номер был уютный, хороший. Ему как полковнику полагался одиночный, но номеров не хватало — все забито корреспондентами. В итоге — в номере стояла еще и раскладушка, но с кем он должен жить — так и не понял, другой жилец не появился…

Спустившись и позавтракав в ресторане — цены конские, готовили плохо, как впрочем почти везде в Интуристах — поехали в местный УКГБ.

По пути — проехали какую-то площадь. Попова поразило то, что на ней — люди причем довольно много, несколько тысяч человек. Для такого города как Ереван и для рабочего дня — это очень много. Люди стояли кучно и явно не просто так.

— Что тут происходит? — спросил Попов.

— Митинг.

— Митинг.

— Солидарности с Карабахом. Требуют передачи Карабаха Армении.

Мелькнул плакат — кулак, и русскими буквами — КРУНК. Застрявший в Средней Азии Попов и думать не думал, насколько все это серьезно.

— Рабочий же день.

— Им плевать. Задерживали. Проверяем — работник ТТУ[44]. Нагрянули на работу — смена стоит. Еду им подвозят как бригаде в поле — несмотря на то, что в магазинах много чего нет.

— Чего не разгонит никто?

— Этих разгонишь — завтра сотня тысяч соберется…

* * *

Здание УКГБ по Армянской ССР располагалось на узкой, очень крутой улице и сильно походило на обычный жилой дом — пятиэтажку. Судя по размерам управления — про безопасность здесь особо не думали, в некоторых областях РСФСР — здания областных управлений больше раза в два. А тут граница и не простая, а горная, да еще со страной членом НАТО. Но есть как есть…

В самом здании — они наткнулись на невиданное дело — пулемет. Самый настоящий, от его вида Попов аж споткнулся. Пулемет было видно за кирпичной стеночкой, который для его маскировки возводили. Наверное, и плакат повесят. Но пулемет есть пулемет…

Молча следуя за Цадиковым — он поднялся наверх. Зашли в небольшое помещение, в котором был стол, стулья, черная, школьная доска. Там уже собрались сотрудники.

— Товарищи, полковник Попов Владимир Степанович. Работает по второй линии…

Первым — поднялся один из офицеров, сидящий во главе стола. Пожилой, статный, с профессиональной усталостью в глазах.

— Гаригян Аслан Арутович. Как встретили… ах, да…

Попов понял, что это и есть председатель Армянского УКГБ. Точнее и.о. — на коллегии пока не утвердили.

Как было положено — обошел всех по очереди, пожал руку. Тихим голосом представлялись друг другу, смотрели в глаза. Никто не избегал… но на то они и профессионалы. А какой камень каждый за пазухой держит — поди, знай. Врать то всех — в одном месте учили.

— Как товарищ Абаян? — спросил председатель.

— Опасность для жизни миновала, товарищ председатель — доложил присутствующий тут Соколов — врачи гарантируют, что через месяц, максимум полтора он сможет приступить к работе. Семья уже у него.

— У нас может не быть полутора месяцев — сказал Цадиков — каждый человек на счету.

— Кто занимался этим делом, доложите…