Стальное зеркало

Генерал двигает на помощь осажденной крепости большой отряд. Не прямо — с заходом в тыл слишком оторвавшемуся от своих «фельдмаршалу». Такое случалось два года назад и пять лет назад. Может случиться и в третий раз, чем черт не шутит — но нет, «фельдмаршал» все-таки сделал выводы. И двинулся навстречу. И отошел от крепости. И попался в клещи между двумя отрядами — второй де ла Ну подтащил с куда меньшим громом и треском, чем первый — зато втрое быстрее.

Гость усмехается:

— И вы еще удивляетесь, что де ла Валле вам не верит.

— Де ла Валле не умеет писать стихи, — пожимает плечами де ла Ну, — И петь, кстати, тоже. И поэтому не видит разницы. Учтите это, кстати. Для него мой небольшой инструментарий не отличается по виду от того, что делаете вы. Ну как же… вот задача, вот мы ее решаем — быстро и экономно, чего же более?

— И до сих пор у нас положение и происхождение определяют довольно многое. — Это уже не упрек ни нынешнему графу де ла Валле, ни его отцу, ни даже прошлым королям. Покойный коннетабль и, к счастью, куда более покойный Людовик VII делали все, чтобы разорвать эту связь, но сшито слишком крепко, на века.

— А этому вашему птенцу место на площади на канате, — фыркает генерал, легко понимая ход мысли собеседника. — Вы ему скажете, что веревка есть — он по воздуху пройдет.

— Вы не правы. Гордон сначала проверит, есть ли она. Обнаружит, что ее нет. Подумает. Решит, что она должна там быть. Потом натянет и пройдет. — Франконский «фельдмаршал» все же выцарапался из ловушки, численное превосходство помогло. — И только потом вспомнит, что не умеет ходить по канату.

— А что бы сделал ваш ромский младший родич? С веревкой, я имею в виду. — Потому что по всем рассказам очевидцев и по слухам в положении франконца он вообще не оказался бы.

На столе стоит низкая толстая свеча, гость то и дело водит ладонью над пламенем. Словно отогревает пальцы после каждого прикосновения к очередной фигурке. Золота и камней многовато для северо-восточной границы, для буднего дня — еще точнее, утра. Придворные наряды и манеры наследника короны, перенесенные в Шампань, действуют на большинство, как алый плащ на толедского быка. Здесь даже летом краски тусклые, зелень блеклая, небо бледное — а уж зимой-то вдвойне и втройне, и на подобном фоне герцог смотрится… ослепительно.

— Это зависит от того, любит ли он ходить по канату. И понравится ли ему эта идея. Если понравится, пройдет. Если оставит равнодушным — спросит себя, в чем заключается настоящая задача и что нужно для ее решения. Вполне возможно, что в результате из условий исчезнут и площадь, и веревка, и зеваки.

Франконец собрал свои «войска», привел их в подобающий вид — естественно, потратив ход.

— И зеваки… — повторил герцог. — А возможно также — задачник и автор задачника.

— И останется только ваш родственник, парящий в пустоте, подобно магу из Хинда. Без крыльев и опор. Кстати, об оставшихся без опор. Двое наших общих знакомых — из вашей партии — обратились ко мне с вопросами. С большим количеством очень важных вопросов. — Генерал распихивает по сторонам свое почти не поредевшее войско. Сейчас изобразим, что хотим устроить котел… — Они, видите ли, пребывали в полном недоумении, а парить без опор и крыльев не умеют… Я объяснил им, что происходит — и почему вы не сочли нужным, ни препятствовать новому браку короля, ни почтить это событие своим присутствием. Я также четко и внятно описал им все выгоды вашего решения. И я должен сказать вам, что мне не нравится такое обращение с людьми.

— Если эти люди, — франконское войско переходит к тактике «выжженной земли», что является их привычной методой в затруднительной ситуации, — сами не способны понять простейшие вещи, то они хотя бы додумались, как получить недостающее. Верный ход, не правда ли? Испытывать сомнения полезно, не находить ответов — глупо, суетиться или обращаться к не тем источникам еще глупее… — минус три форта и две деревни.

Надежный прием. Если противник опережает тебя в скорости и маневре, вытащи его туда, где эти преимущества не будут иметь значения.

— Они пришли к вам. К человеку, который даст им честный ответ — и скорее всего знает больше всех прочих, взятых вместе. Кроме того, они могут быть уверены, что вы доведете их недовольство до источника их бед и сомнений… — герцог улыбается, — в как можно более доходчивой форме. Что было бы преступной — и наказуемой — дерзостью, если бы они рискнули сделать это сами.

Генерал армии Аурелии смотрит на коннетабля армии Аурелии, подозревая, что наиболее подходящим ответом в данной ситуации будет движение сверху вниз шахматной доской плашмя до соприкосновения с головой, повторять quantum satis. От подобных действий де ла Ну удерживает только давно и прочно — полтора с лишком десятка лет назад, — закрепившееся знание: бесполезно. Не подействует. Герцог кротко снесет побои, слегка огорчится, что до такой степени расстроил близкого человека, и, забыв потереть отбитое место, примется интересоваться, как же, по мнению де ла Ну, следовало поступить. Так что доску можно пропустить.