– Вы не правы. Вы не обычный человек, хотя и маскируетесь под него. Заинтересовавшись вами, мы не сделали ошибки. Когда вас после некоторого физического воздействия вели сюда, вы утратили маскировку на очень короткое, но достаточное для наших сканеров время. Произнесенные вами в тот момент слова это подтверждают. А размеры вашего бумажника нас не интересуют. Нам нужны не деньги, а ваши знания и способности.
– Так кто же я, по-вашему!? – Я почти кричал, разговор мне нравился все меньше и меньше. Похоже, что я крепко влип, и эта банда ненормальных отпускать меня не собирается.
Человек напротив вместо ответа задал неожиданный вопрос:
– Скажите, Юрий Сергеевич, будем пока называть вас именно так, вы верите в переселение душ?
– …???
Пауза затянулась, «центурион» повторил:
– Вы верите в переселение душ?
– Не знаю, – тихо произнес я. – Никогда не интересовался оккультными науками.
– Не знаете, значит… Тогда объясните мне, откуда вы узнали хотя бы слово «рнайх»?
– Да не знаю я! Я произнес его и другие слова в ваших подземельях так просто… Когда вам дадут ногой по башке, вы еще и не то будете нести. Может, это слова из фильма, который я смотрел сто лет назад, а потом забыл. А ваши мордовороты память «освежили», вот те слова и вспомнились!
– Не изворачивайтесь! Фильмов про
«Центурион» замолчал. Он внимательно смотрел на меня, видимо, ожидая ответных слов. Но их не было. Заведи этот человек разговор о переселении душ, двух личностях во мне, обнаруженных какими-то сканерами, день назад, то я бы задал ему единственный вопрос: не состоит ли он на учете в психушке? Сейчас же, после всего увиденного и пережитого, усомняться в душевном здоровье «собеседника» я не стал, хотя действительно пока не понимал, о чем идет речь.
Я сидел с пустой головой, смотрел на белый ковер, словно старался найти на нем хоть одно грязное пятно.
Разговор зашел в тупик. Я просто не знал, что сказать странному человеку с лицом римского военачальника. Человек сей истолковал мое молчание по-другому.
– Не пытайтесь бежать или нападать на кого-либо, – предупредил он меня. – Механизм, который висит под потолком недалеко от вас, жестоко пресечет любое ваше необдуманное действие. Я надеюсь, вы не забыли, ЧТО он может сделать с человеком, ДАЖЕ ТАКИМ, как вы.
– Зачем вашим людям понадобилось меня избивать? – я, наконец, решил хоть что-то произнести.
– Это была грубая попытка заставить вас раскрыться, лишить на время маскировки, и она частично удалась, – ответил «центурион».
– Послушайте, вы сами-то верите в то, что говорите? – спросил я.
– Сначала я не верил, признаюсь вам честно, – губы «центуриона» растянулись в некоем подобии улыбки. – Но наши э-э… наставники и компаньоны предоставили столь достоверную информацию, что я просто вынужден был поверить. Я не зря спросил, верите ли вы в переселение душ. Вы уклонились от прямого ответа, хотя просто обязаны в него верить.
– Почему? – спросил я.
– Потому, что
– Не скрывайтесь больше под чужой личиной, герцог Александр Стил!
В голове моей словно взорвалась мегатонная боеголовка. Пламя опалило разум, растеклось по телу. Такой ужасной боли я еще никогда не испытывал. Я страшно закричал, руки мертвой хваткой вцепились в подлокотники кресла, под пальцами проминалась и рвалась дорогая кожа. Огонь внезапно потух, так же внезапно, как появился. Человек напротив не ожидал такой реакции на свои последние слова, он испугался, в глазах мелькнул страх, он инстинктивно откинулся назад.
Моя память раскрылась, из потаенных ее глубин вырвались воспоминания, затопили разум, как затапливает вода через пробоину от торпеды отсеки корабля. Исчезла комната с белоснежным ковром на полу и кожаной мебелью, исчезли двое боевиков за моей спиной, исчез их господин, похожий на римского военачальника, исчез и зеркальный шар, созданный тварями нечеловеческой расы. На какое-то время мир вокруг меня, мир, в котором я родился и прожил долгие годы, перестал существовать. Но мое «я», то, что называется душой, осталось. Только в моей душе, в моей памяти, открылись новые пространства.
Когда человеку грозит смерть, когда жить ему остается несколько кратких мгновений, перед глазами проходит вся жизнь, и годы сжимаются до долей секунды. Мозг человека противится смерти, ход времени нарушается, и умирающий за миг переживает больше, чем за несколько лет…
Я познал это на себе, только я не умирал, наоборот, я рождался заново, мне открывалась тайна моей прошлой жизни.