Стальной десерт

– Это запрос в Бурденко с просьбой предоставить список больных, которых лечил Илья Павлович в течение последних десяти лет. Вот Сербского с аналогичным содержанием. Теперь поручение Истринскому районному управлению полиции: выяснить, кто из жителей поселка служил в армии, когда и в каких войсках, еще раз обойти все дома в поселке и узнать, не приезжал ли кто-то к соседям в гости.

Бумаги ложились на стол одна за другой.

Когда они, подписанные, вернулись в папку Гурова, он сказал:

– Товарищ генерал-лейтенант, убедительно прошу вас подкрепить эти запросы личными телефонными звонками во все организации. Иначе ответы мы получим в установленные законом сроки, а мне хотелось бы закончить это дело побыстрее.

– Хорошо, позвоню, – пообещал Щербаков. – Оставьте документы у секретарши. Она их с нарочным по всем адресам сама отправит. Так будет и быстрее, и весомее. Вы всегда стремитесь раскрыть дело в наикратчайшие сроки или только сейчас так стараетесь? – вдруг поинтересовался Щербаков.

– Сейчас особенно, товарищ генерал-лейтенант! Это мое последнее дело, – объяснил Лев Иванович и тут же «включил Крячко», то есть начал говорить его обычным дурашливым тоном: – Вот закрою его – и в отставку! Частным сыском займусь. Надо же мне хоть на старости лет авторитет заработать. Смешно сказать, всю жизнь в милиции прослужил! Полковник, опер-важняк! Куда в России ни приеду, воры в законе за квартал в пояс кланяются. А теперь они узнают, что у меня никакого авторитета нет, и в упор видеть не будут. Да что там в России! В Москве по улице пройти стыдно станет! Карманники в лицо начнут смеяться. Нет! Мне без авторитета никак нельзя!

Слушая его, Щербаков пошел пятнами. Лев Иванович сбросил маску и стал самим собой, то есть жестким, властным, уверенным в себе человеком, а сейчас еще и до предела взбешенным. Он смотрел на Владимира Николаевича тяжелым взглядом, не предвещавшим ничего хорошего.

– Ты мне здесь что за балаган устроил? – взорвался Щербаков.

– Мы перешли на «ты»? – Гуров хищно усмехнулся. – Поддерживаю! Так будет удобнее. Ты в Москве без году неделя! Истинного расклада сил здесь не знаешь. Так какого хрена ты походя обгадил Орлова? Всеми уважаемого человека! Начальника управления! Когда тебя нужда приперла, ты к кому обратился? К нему. Тебе лучший из лучших нужен был? Так вот он я! – Лев Иванович развел руками. – Не устраиваю я тебя, так вызвал бы меня и высказал все, что накипело. Я бы нашел, что тебе ответить. А ты решил на публику сыграть, показать, что выше всех на стенку писаешь!

– Ты что себе позволяешь?! – уже в голос заорал Щербаков.

– То, что могу, – спокойно ответил Лев Иванович. – Ты своим стукачам по маковке настучи, чтобы они больше дезу не гнали. Эти ребята зря не сказали тебе, что нас троих трогать нельзя. Чревато! Я первым никогда не нападаю. Мой удар всегда второй, только не все после него на ноги поднимаются. До тебя в этом кресле немало людей побывало. Некоторые из них пытались шантажировать меня друзьями, а их – мной. Ну, и где они все? Нету их. А мы как были, так и есть!

– Да я тебя!.. – Взбешенный Щербаков начал подниматься из-за стола.

Сыщик посмотрел на него, как на неразумного ребенка, и спросил:

– А что ты мне реально сделать можешь? Выгнать со службы? Так я не пропаду. А Орлов с Крячко только счастливы будут в отставку выйти, потому что тянут эту лямку исключительно из-за меня. В общем, поступай как знаешь, а я уже сказал, что это дело у меня последнее. Но вот перед Орловым извинись так же публично, как его обгадил. О тебе говорят, что ты мужик из настоящих, вот и докажи это на деле. – Полковник снова превратился в исправного служаку, встал по стойке «смирно» и спросил: – Разрешите идти, товарищ генерал-лейтенант?

Щербаков с минуту тяжело дышал и прожигал Гурова взглядом, потом покачал головой и произнес:

– Ну ты и наглец! Генка, иди сюда! – неожиданно позвал он.

Тут из комнаты отдыха в кабинет вышел Геннадий Смирнов.

– Все слышал? – спросил его Щербаков.

– Все, – подтвердил тот, глядя на сыщика с неприкрытой ненавистью.

– Остынь! – прикрикнул на него Владимир Николаевич. – Это наши дела. Сами разберемся. А ты ответишь полковнику Гурову на все его вопросы. В рамках этого дела, естественно. И делать будешь только то, что он тебе скажет. Остальных пре-дупреди, чтобы без самодеятельности!

Мужик неохотно покивал.

– Я сказал, без самодеятельности! – уже с угрозой повторил генерал. – Вы знаете, что у меня рука тяжелая!

– Да понял я, – недовольно сказал Смирнов. – И другим все объясню.

– То-то же! Кстати, ты не забыл, что через неделю у Люси день рождения?

– Конечно, помню, – ответил Геннадий.

– Вот и приходи вечером вместе с матерью и Мишкой. Он же наверняка приехал?

– Естественно, как же он мог не приехать? – Смирнов недоуменно пожал плечами. – Да тут все съехались. А насчет дня рождения не знаю. Там же, наверное, Люсины подруги и приятели по университету будут, и мы окажемся не к месту.

– Гена, друзья друзьями, а родня родней. Случись что со мной, у Люси, кроме тебя и Клавы, никого не останется. Ну и Мишки, конечно.