Стальной дрозд

Но с другой стороны, бездействие тоже смерти подобно, как учит мудрость древних полководцев. Того и гляди, армии станет скучно. А мающаяся от безделья армия опасна всем. И прежде всего своим командирам. Ни с того ни с сего солдаты могут захотеть легких и греющих душу приключений. Каждый по отдельности или небольшими кучками. Разбегутся, а потом попробуй собери. Офицеры вдруг решат, что они достойны более высоких должностей. Начнутся склоки, подсиживания, наушничанье, не приведи Триединый, дуэли. Дисциплина и порядок покатятся кувырком, в Преисподнюю ко всем ледяным и огненным демонам.

Поэтому Жискардо и провел пробный штурм. С его помощью он оценил возможности обороны, выявил среди защитников Аксамалы не очень сильного, но все же опасного чародея, который едва не одолел его собственного волшебника – тощего арунита Иллиоса. Схватка на стенах показала, что аксамалианцы сражаются с азартом, но неумело. Настоящих толковых военных среди них нет. Имеются только гражданские лица из мещан, возомнившие себя генералами. Таких полководцев Жискардо не боялся. Оставалось лишь тщательно подготовиться и нанести решающий удар.

Лесной Кот готовился. Или, по крайней мере, рассказывал Флане, что готовится. Он вообще любил поболтать с ней перед сном. Так, наверное, некоторые люди беседуют с домашними котами, почесывая мурлыкающего друга за ухом.

Жискардо Флану за ухом не чесал. Еще не хватало! Это в ее обязанности входило ублажать уставшего за день кондотьера. Несмотря на то что он выглядел представительным мужчиной, весьма симпатичным по меркам большей части женского населения Сасандры, – высокий рост, широкие плечи, горделивая осанка, седая, ровно подстриженная бородка, загорелое лицо, стальной взгляд, приходилось изрядно потрудиться, чтобы разбудить в нем страсть. Иногда Флане казалось, что даже соитие не доставляет ему удовольствия, а укладывается с ней в постель он исключительно ради поддержания авторитета среди офицеров. Во всяком случае, занятием любовью их барахтанье назвать не рискнул бы никто. Вялая обязаловка, не всегда заканчивающаяся успехом, во время которой Жискардо разговаривал не умолкая. Он поверял девушке все свои планы, рассуждал вслух, взвешивая доводы «за» или «против». Все потаенные мысли, которые не решался без должного обдумывания выложить перед помощниками и старшими офицерами. Его вопросы не требовали ответа. Вернее, он сам же на них и отвечал, иногда поправляя, иногда соглашаясь и даже нахваливая себя.

В особенности красочно Лесной Кот живописал, какие порядки установит в городе, когда захватит или, по его мнению, освободит Аксамалу. Скорее всего, он относился к тому типу провинциалов, которые люто ненавидят столицу и все столичное: власть, порядки, жителей. Восемь из десяти жителей отдаленных городков и деревень уверены, что аксамалианцы обирают их, живут за чужой счет, а сами ничего не умеют, кроме как тратить полученные через грабительские налоги и пошлины деньги. Они думают, что жизнь в столице легка – низкие цены на товары и высокие заработки, роскошные дома и всегда можно найти работу. Все столичные жители для них чиновники, получающие огромные взятки, без которых несчастному приезжему нельзя ступить и шагу.

Потому провинциалы, в особенности молодежь, и рвутся в Аксамалу. Флана сама так думала, когда сошла с причала на булыжные мостовые столицы. На самом деле жизнь в сердце Империи оказалась не легче, чем в занюханном городишке, где прошли ее детство и отрочество. Были в Аксамале и трущобы, где не то что жить – пройтись страшно. Высокие заработки, вызванные скоплением большого числа денежной массы, с успехом поглощались непомерными ценами на все самое необходимое. Работу отыскать? Как бы не так! Днем с огнем… И кстати, во многом по милости тех самых, приехавших в поисках лучшей доли провинциалов. Коренные аксамалианцы частенько бурчали: «Понаехали тут…» В ответ получали уже привычное: «Не вам же одним жировать!» Понятное дело, росту любви между местными и приезжими такие обмены любезностями не способствовали. А город переваривал и тех и других, словно гигантский котел, в котором варится не чечевица и не пшено, а людские судьбы. Выживали только самые сильные, самые ловкие, самые упорные. Флана, не покривив душой, могла с уверенностью сказать, что ей еще повезло. Заведение фриты Эстеллы – лучшее, на что могла рассчитывать провинциальная дурочка, явившаяся завоевывать Аксамалу без денег, без связей, без профессии.