Стальной король

Мы с БиКеем пересекались только по утрам в среду и воскресенье. Он работал в нечетные часы, в основном приходя ночью перед тиражом. Иногда он занимался обслуживанием прессов, опять же предпочитая работать по ночам. Иногда он занимался доставкой рано утром, если нам не хватало помощников.

Как и другие сотрудники, включая меня саму, БиКей усердно работал на отца. Однажды я надеялась вызвать такую же преданность и у сотрудников газеты.

Я еще раз улыбнулась газете, вспоминая реакцию отца на мой рассказ. Когда я сдала его в пятницу вечером, на его лице появилась ухмылка, как у чеширского кота. Папа не хотел, чтобы я копалась в Tin Gypsy, но он не возражал против того, чтобы сообщить об убийстве и первыми объявить Дрейвена Слейтера главным подозреваемым.

Вчера вечером он вместе с БиКеем пришел в редакцию, чтобы убедиться, что газета вышла без заминок. Моя история вдохновила отца. Он знал, что я буду продолжать копать, выясняя все, что смогу об убийстве. Он не сказал ни слова, чтобы остановить или замедлить мой прогресс. Хотя он предостерегал меня: Дэш Слейтер не позволит своему отцу так просто сесть в тюрьму.

Зевая, я вышла из буфета, оглядывая пустые столы. Было шесть часов утра, и как только БиКей уйдет, сегодня уже никто не будет работать.

За исключением Арта, который был секретарем и охранником на протяжении почти двух десятилетий, сотрудники работали по гибкому графику. Отцу было все равно. Мне тоже, пока все укладывались в сроки.

Сью отвечала за объявления и, как и я, предпочитала работать по утрам. Джордж, который занимался рекламой, приходил до полудня, как раз чтобы успеть записаться, взять горсть механических карандашей и блокнот, а затем отправиться на встречу за обедом, которую он назначил накануне. А Уилли, коллега-журналист, испытывавший отвращение к своему столу, приходил каждый вечер около шести или семи часов, заносил свою последнюю статью, а затем исчезал туда, куда исчезал Уилли.

Это был другой темп, работа здесь. Далеко от хаоса телевидения. Здесь не было визажистов и парикмахеров, преследующих меня за каждым углом. Не было камер, следящих за моими передвижениями. Никаких продюсеров, лающих приказы.

Никакого давления.

Поскольку здесь было тихо, я часто оказывалась одна. А в хорошие дни — наедине с папой. Он работал всегда, когда нужно было работать, что для газеты, в которой работало всего шесть человек, было часто. Это позволяло нам проводить много часов, работая каждый за своим столом независимо, но все же вместе.

Я открыла входную дверь и повернулась, чтобы запереть ее. Моя машина ждала на первом парковочном месте, но я была слишком взвинчена, чтобы ехать домой. Прошлой ночью я спала не более нескольких часов, и пройдет еще какое-то время, прежде чем я усну.

Поэтому я направилась к тротуару, пройдя три квартала в сторону Central Avenue. Я надеялась, что водители сегодня работают быстро, доставляя газеты в руки наших читателей.

Мне жаль, что сегодняшний заголовок стал возможен только потому, что оборвалась жизнь женщины. Хотя я наслаждалась захватывающей драматической историей, грусть и трагедия, скрывающиеся под ней, были душераздирающими. Я не знала, кем была жертва, была ли она хорошим человеком. Была ли она любима или потеряна.

Я мало чем могла помочь ей, кроме как рассказать факты и сообщить правду. Я бы пролила свет на ее жизнь и смерть.

Мое первоначальное впечатление о Шефе Вагнере было положительным. Но у меня было ощущение, что он привык держать народ Клифтон Форджа в неведении.

Больше нет.

Если я что-то узнавала, я делилась.

Солнце светило ярко, даже так рано утром. Прохладный воздух освежал мою кожу и легкие. Я глубоко дышала, пока шла, запахи, доносимые легким ветерком, напоминали мне о лете в детстве.

Обычно Монтана была прекрасна в начале июня, но в этом году она казалась особенно красивой. Возможно, потому что это была моя первая весна после двух десятилетий жизни в Сиэтле.

Деревья казались более зелеными. Небо голубее, больше. С тех пор как я переехала, я не проводила много времени, осматривая город, но пока я шла, я чувствовала желание увидеть все. Я была готова сделать этот город своим, стать частью общества.

Клифтон Фордж был домом.

Я дошла до Central Avenue и повернула направо. В двух кварталах ниже находилось кафе, которое звало меня по имени. Почти все предприятия и офисы, заполнявшие эту улицу, были закрыты в этот час, их окна были темными. Открытыми были только кофейня и кафе через дорогу.

В Клифтон Фордж не было такого огромного наплыва туристов, как в другие маленькие города Монтаны каждое лето. Туризм здесь был совсем не таким, как в Бозмене, где я выросла. Наш городок находился слишком далеко от шоссе, чтобы привлекать внимание. Миллионы туристов, которые каждое лето съезжались в штат, чтобы посетить Национальные Парки Йеллоустон и Глейшер, обходили нас стороной.

Основной наплыв чужаков в наш город приходился на осень, когда охотники делали Клифтон Фордж своей базой, прежде чем отправиться в дикую природу с проводниками и лошадьми, чтобы поохотиться на лосей, медведей и оленей.