Стальной кошмар

– Так велит традиция. Мастер Синанджу женится один раз в жизни и должен десять раз все взвесить, дабы принять окончательное решение. Тебе нужно получше узнать Ма Ли.

– Но девять месяцев – это слишком долго для помолвки! Я уважаю твое мнение, но это просто небывалый срок!

– Честно говоря, я и сам подумывал о пересмотре этого срока.

– Да?

– Мне кажется, что пять лет – более приемлемый срок.

– Пять лет?!

Чиун сделал жест, отметающий всякие возражения.

– Я же сказал: подумываю. Я еще не решил. Что ж, теперь я подумаю о твоей просьбе. Римо немного успокоился.

– А когда же ты дашь ответ? – поинтересовался он.

– Года через два-три.

– Чиун!

– Тихо, Римо, не надо кричать. Это неприлично. Вдруг люди услышат, как мы ссоримся?

– Это вряд ли. Даже сигнал воздушной тревоги не проникнет сквозь эти увешанные коврами и выложенные слитками золота стены.

– Нельзя так быстро жениться, это нехорошо.

– Я тут поспрашивал... На самом деле помолвка длится всего три месяца.

– Это для корейцев. А ведь ты не кореец.

– И никогда им не стану, ты сам это прекрасно знаешь.

– Мы станем работать над этим, можешь положиться на меня.

– И еще кое-что. Что ты думаешь по поводу деревни?

– А что я могу думать?

– У меня есть идеи, как сделать ее лучше, – объяснил Римо, доставая из кармана листок бумаги.

– Лучше? Лучше, чем что? – с искренним удивлением спросил Чиун. – Это Синанджу, центр Вселенной. Как можно сделать ее лучше?

– Например, провести водопровод.

– Мы живем на берегу океана, так что вода у нас всегда под рукой.

– Но ее нельзя пить.

– В Синанджу выпадает сладчайший дождь, – ответил Чиун, взмахнув руками. – Нужно лишь вовремя выставить горшки и собрать дождевую воду.

– И еще я думал построить туалеты. На лице у Чиуна появилось отвращение.

– Это все европейские штучки. Ваши туалеты – рассадники праздности и безделья.

– Как это так?

– Они слишком удобны. Расположены в доме, где тепло, что позволяет сидеть в них бесконечно долго, читая дурацкие журналы, портя фигуру и разрушая ум.

– Да во всей деревне нет даже приличного отхожего места. Все пользуются либо ночными горшками, либо ходят за скалу. После больших праздников на улице просто невозможно дышать.

– Зато все естественно. Это удобрение. Оно повышает урожай.

– Грязь да скалы – вот и весь ваш урожай! – заявил Римо. – Жители Синанджу так ленивы, что приходится ввозить сюда даже рис!

– Не оскорбляй мой народ! – строго проговорил Чиун.

– А что оскорбительного в нормальной гигиене? Ведь в этом доме туалет есть!

– Этот дом строили лучшие египетские архитекторы, – высокомерно заметил Чиун. – Еще в те времена, когда египтяне еще кое-что могли. А сейчас они только и умеют, что проигрывать войны да жить за счет эксплуатации руин собственных предков. В этом доме много любопытных вещей. Уверен, что где-нибудь есть и европейский туалет. Антикварный, конечно.

– Время от времени я даже слышу, как там спускают воду.

– Даже древности необходимо поддерживать в рабочем состоянии! – фыркнул Чиун.

– Чиун, у нас тут горы золота, которые лежат абсолютно без дела, в то время как твои собратья живут как... как...

– Как корейцы, – подсказал Чиун.

– Вот именно.

– Я рад, что мы понимаем друг друга.

– Ничего подобного, – возразил Римо. – Если уж я собираюсь прожить здесь всю оставшуюся жизнь, то просто обязан совершить что-нибудь полезное. Твоим подданным не нужны ни это золото, ни безопасность, им нужно более достойное существование.

– У жителей Синанджу есть еда, – медленно произнес Чиун. – У них есть единая семья, есть защита. Даже у американцев нет всего этого: каждый американец может подвергнуться нападению со стороны другого американца, а в Синанджу, пока здесь находится Мастер, жители могут не опасаться даже обычной кражи.

– Это потому что у них просто нечего красть.

– У них есть я. Я их богатство. Они находятся под защитой и покровительством великого Чиуна, правящего Мастера Синанджу, и сами прекрасно это знают. Они это ценят. И любят меня!

В этот момент раздался стук в дверь.

– Входи же, любезный, – громко провозгласил Чиун.

Распахнув дверь, в комнату ворвался Пул Янг, староста. Подбежав к Римо, он что-то зашептал ему на ухо, не обращая ни малейшего внимания, на Чиуна.

– Трое, – сказал Римо вслух.

Пул Янг так и покатился со смеху и, продолжая смеяться, тут же убежал. Римо слышал, как он несколько раз повторил ответ. Ночь наполнилась хохотом.

– А ведь я даже не сказал ему, в чем соль. Ведь это еще не самое смешное, – удивился Римо.

– Чего хотел Пул Янг? – спросил Чиун.

– Он хотел узнать, сколько требуется жителей Пхеньяна, чтобы заменить лампочку.

– Но ведь это мой анекдот! – прошипел Чиун. Он пулей вылетел на крыльцо и крикнул в темноту: – Чтобы заменить лампочку, нужны трое жителей Пхеньяна: один меняет, двое других подбадривают!

Смех резко оборвался.

Чиун захлопнул дверь и вернулся на трон.

– Не понимаю корейского чувства юмора, – произнес Римо.

– Это потому что у тебя его нет. Ты, как все американцы, которые обращают отправление физической надобности в развлечение. Тебе только дай волю, и ты превратишь деревню в публичные дома.

– Как это?