Стальной оратор, дремлющий в кобуре. Что происходило в России в 1917 году

Генерал Владимир Федорович Джунковский, назначенный заместителем министра внутренних дел и шефом Отдельного корпуса жандармов, увидел, что его подчиненные фальсифицируют дела: сами создают мнимые подпольные организации и с треском их ликвидируют, чтобы продемонстрировать эффективность своей работы.

«Мода была такая – открывать тайные типографии, – возмущался Джунковский. – Сами устроят в охранном отделении типографию, а потом «поймают» и получают за это ордена. Вот относительно таких вещей я был немилосерден».

Начальника одного из жандармских управлений ротмистра Кременецкого ставили в пример всему корпусу жандармов: молодец, каждый год арестовывает три-четыре типографии! А для его сослуживцев не было секретом, что Кременецкий через своих агентов и устраивал эти типографии.

Один из жандармов не выдержал и заявил публично:

– Я не арестовываю типографии, потому что у меня в городе их нет. А самому их ставить, как делает Кременецкий, и получать награды потом – не намерен…

Черносотенцы разбежались

Вот на что ушли силы спецслужб: охранка пыталась сформировать нужные власти политические партии, поддерживала их, финансировала партийную печать. Щедро оделяла деньгами тех, кого считали опорой режима, – крайних националистов, черносотенный Союз русского народа и его лидеров депутатов Думы Пуришкевича и Маркова 2-го.

«Вся деятельность Союза русского народа, – вспоминал бывший начальник Петербургского охранного отделения генерал Александр Герасимов, – и других монархических групп протекала под руководством начальника политической части Департамента полиции. Союз русского народа существовал на деньги, получаемые от правительства».

И средства на издание черносотенных газет поступали из так называемого «рептильного фонда» Министерства внутренних дел. Это выражение пришло из Германии: так канцлер Отто фон Бисмарк назвал особый фонд, созданный для подкупа печати.

«Императору, – с сожалением писал глава правительства Владимир Коковцов, – нравились их хвалебные песнопения на тему о безграничной преданности ему народа, его несокрушимой мощи, колоссального подъема благосостояния, нуждающегося только в более широком отпуске денег».

Коковцову, как выходцу из Министерства финансов, было жаль казенных денег.

«Я видел, – вспоминал Коковцов, – какую ничтожную пользу оказывали эти ассигнования, как пуста и бессодержательна была эта печать и насколько бесцельны были неумелые попытки руководить через нее общественным мнением, никогда не считавшимся с ничтожными листками и прекрасно осведомленным о том, что они издаются на казенный счет и приносят пользу только тем, кто пристроился к ним».

«При активной поддержке петербургского градоначальника фон дер Лауница при Союзе русского народа была создана особая боевая дружина, – рассказывал жандармский генерал Герасимов. – Всем членам этой дружины было от Лауница выдано оружие. Среди дружинников было немало людей с уголовным прошлым».

Дружинники-патриоты устраивали мнимые обыски, во время которых просто крали ценные вещи. Полиция получила указание Союз русского народа не трогать. Генерал Герасимов пытался предостеречь градоначальника. Но Лауниц стоял за них горой:

– Это настоящие русские люди.

Но в решающие дни 1917 года профессиональные патриоты ничем не помогли императору и монархии. Никто из них не встал на защиту рухнувшего строя. Едва началась революция, они словно растворились. Пуришкевич поклялся, что забудет о политике, и председатель ВЧК Дзержинский велел отпустить его на все четыре стороны.

В нацистской Германии обосновался Николай Евгеньевич Марков 2-й, недавний председатель Главного совета Союза русского народа, который говорил на XI съезде Объединенного дворянства:

– У всех этих хищных германцев надо вырвать зубы, надо отнять у них возможность пожирать русское достояние. И не следует заботиться вопросом: справедливо это или несправедливо.

Марков 2-й нашел себя на службе у гитлеровцев. Умер в самом конце войны.

Генеральский бунт

Последний командир лейб-гвардии Преображенского полка Александр Павлович Кутепов, получив отпуск, оказался в столице в дни Февральской революции.

Кутепов после Владимирского военного училища отправился на японскую войну. С 1906 года служил в лейб-гвардии Преображенском полку. В Первую мировую трижды был ранен и несколько раз награжден. Вырос в полковники и получил полк. Узнав, что такой боевой офицер в городе, за ним прислали автомобиль и привезли в градоначальство. Его ожидали командующий Петроградским военным округом генерал Сергей Семенович Хабалов, столичный градоначальник Александр Павлович Балк, армейские и жандармские офицеры.

«Все они, – рассказывал Кутепов, – были сильно растеряны и расстроены. Я заметил, что у генерала Хабалова во время разговора дрожала нижняя челюсть».

Хабалов спросил:

– Вы полковник Кутепов? Я назначаю вас начальником карательного отряда.

Кутепов пытался объяснить, что он в отпуске.

Хабалов отверг возражения:

– Все отпускные мне подчиняются.

– Слушаюсь. Прошу указать мне задачу и дать соответствующий отряд.