Стальной остров

Макар встал, подошел к мирно спящему Семецкому. Поглядел на куцую руку, недавно такую ловкую и умелую. Чуть постоял рядом с Жанной, около которой, сумев как-то втиснуться и совершенно не шевелясь, лежала Машенька и смотрела на Макара. Он погладил ее по голове и отправился по делам.

Завтрак будет потом, надо успеть сделать побольше, пока раненые не пришли в себя. Ашот объяснил, что утром начал уменьшать дозу, чтобы не возникло привыкания и чтобы организм лучше перестраивался на нормальную работу.

Маши Макар не заметил, пока не вышел наружу, поднявшись на крышу модуля, выходившего к морю. Тут она и стояла, с АК и биноклем.

– Пусто, Макар.

– Хорошо.

И замолчал. Наверное, «хорошо» сейчас как раз наоборот, плохо. Ведь покажись на горизонте мачта и светлый корпус сейнера, жизнь потекла бы снова нормальной чередой. Если можно говорить о нормальности такой жизни.

– Хочешь на завтрак омлет?

Макар улыбнулся и кивнул.

– Сделаю сейчас. Ты мне только порошки принеси.

Точно, сейчас принесет, яичный и молочный, их Маша не жалела, говорила, мерзлота мерзлотой, а грызуны все равно доберутся, природа у них такая, лучше съесть людям. И даже из этих странноватых субстанций, заливаемых водой, она умудрялась делать самую настоящую вкуснятину.

– Аня омлет никогда не любила. Здесь есть начала только потому, что надо.

Аня умная, это точно.

– Знаешь, Макар… – Маша посмотрела на него. – Ты веришь в интуицию?

– Да.

– Вот моя мне говорит, что ее мне больше не увидеть. И так больно… Только, понимаешь, я почему-то верю, что у тебя, может, сложится по-другому. Надеюсь, так и будет. Пошли отсюда, не дождемся никого. Шторм идет. Ты понял, что еще сегодня случилось?

Макар пожал плечами.

– Солнца нет.

Солнца? Точно, нет. И…

– Ночь началась. Пойдем, Макар, нам многое надо сделать.

Холод веков-1

Ее родственники давным-давно умерли. Тварь была последней, доживала свой долгий век на самых задворках бывших владений. Тварь, много лет царствовавшая на плодородных землях лесостепи и южных отрогах Урала с густыми выплесками тайги, почти разучилась опасаться кого-то. Почти.

Здесь холод безграничен, как и пустота, порождающая его. Здесь царит мрак, простираясь даже не на миллиарды километров, на дальность полета света. Здесь нет ничего живого, а ценность жизни равна пустоте и не дороже солнечного тепла. Это космос, безграничный, беспощадный и бессмертный. Пустота, породившая тысячу тысяч жизней и сгубившая еще больше. И на его окраине, посреди бесконечного ледяного пространства, крутится вокруг своей звезды крохотная голубая планета.

Земля, в конце двадцатого века казавшаяся открытой и известной людям почти полностью. Дом тысячи тысяч существ, рождавшихся и уходящих в прошлое бесследно, не умевших говорить, но умевших жить, умирать и убивать. Крохотный шар жизни, беззащитный перед бездной, где он плыл и плывет уже миллионы лет. Плывет, иногда загадывая загадки без ответов и подкидывая обманки самовлюбленным обезьянам, которые жили на нем и считали себя венцом творения.

Загадки? Зачем загадки были нужны людям сгоревшего мира, им хватало настоящих проблем и забот. И наплевать на простые вещи, такие ненужные и такие необязательные.

Зубам мегалодона из бездны Челленджера на самом деле от трех до десяти тысяч лет, а не миллионы. И это совсем ничто для истории.

Новозеландские летчики регулярно врали о замеченных на границе лесов и гор «истребленных» птицах моа.

Легенды о снежных людях, русалках или драконах были у совершенно не пересекавшихся между собой расах, нациях и этносах.

Гигантскую акулу-мегапасть выловили случайно и во второй половине двадцатого века, до того момента ученые, узнай о такой странной рыбе, подняли бы говоривших на смех.

Причину смерти динозавров наука так и не смогла назвать однозначно, на сто процентов уверенно и без изменений в дальнейшем.

Земля плывет в безбрежном космосе, открытая и почти беззащитная, каждую секунду готовая погибнуть от вторжения из черных ледяных глубин Вселенной. Семье твари не повезло и, одновременно, на них свалилось величайшее благо, превратив не самых опасных хищников в императоров плейстоцена и неолита, властителей, ненужных ни одной академии наук. Верить в басни со сказками якутов, чукчей и иннуитов не хотели ни при царе-батюшке, ни при коммунистах.

Тварь была предпоследней в роду, угасавшем уже несколько лет. Саблезубые огромные кошки, загнавшие семью на край выжженной пустыни, не пошли дальше, они решили, что зашли достаточно далеко, оставив тварь замерзать в ледяных пустынях. Род твари должен был умереть к концу следующей недели, ведь дорогу назад перекрыла стая медведособак, стороживших единственный водопой.

Холодная бездна, из века в век кидавшая в голубое яблоко посреди себя все подряд, спасла неудачников. Но сперва они все умерли.