Стальной остров

Данг! Макар выстрелил в воздух. Данг! Данг! И полез, срывая ногти, туда же, стараясь успеть. Ведь Семецкий успел крикнуть, и сейчас, вот-вот, слух ловил его хрипящий и задыхающийся голос.

Макар подтянулся, сумел упереться ногой в небольшую ямку на стене и рванулся вверх. Тут же выставив перед собой АК и стараясь рассмотреть творящееся, ругая самого себя за чертовы опостылевшие глаза, не желающие нормально видеть.

Темное и длинное.

Прямо на крыше.

Лежит неподвижно, раскинув руки.

Темное стекает в обе стороны.

И никого.

Глава одиннадцатая

– На стол! – Ашот глядя на залитого кровью Семецкого, злился. – И отошли все! Макар – в тот угол! Маша…

– Поняла.

– Мне не помогать!

Ашот спешно одевался, натягивал перчатки и зло смотрел на Семецкого, расстающегося с собственной жизнью, которая убегала струйками и каплями.

– Доосторожничались! Макар, как же так?!

– Не ори, – Васильев покачал головой. – Иван Сергеевич, побудь старшим в столовой. Не отпускай никого, следите, слушайте. Маша, что там?

Макар глядел на свои красные руки и плевать хотел на Машку, с жадностью смотрящую на него. Ну стоит он голышом, и что?

– Все почти хорошо. Макар, сейчас придется потерпеть, закрой глаза. Извини, пожалуйста.

Он так и поступил, закрыв глаза как можно крепче. Лампа-переноска светила даже сквозь веки, почти обжигая. Маша рассматривала лицо, шею и грудь Макара, тоже покрытые кровью Семецкого.

– Ашот! – Жанна, рванувшись вперед, почти добралась до врача. Макар услышал короткое движение Васильева, состоящее из шага навстречу и скрипнувшей ткани жилета, пойманного рукой. – Он умрет!

– Вряд ли, – Ашот ответил непонятно, все еще злясь и… грустя? Почему?

– Все хорошо, открывай глаза.

Открыл, огляделся, щурясь из-за электрического света…

Ашот уже оказался рядом с Семецким, держа в руках несколько ремней. Зачем?

– Что он делает? Что?! – взвизгнула Жанна, глядя на мужа, приматывающего руки и ноги Семецкого к хирургическому столу. – Что происходит?!

– Да что ж такое! – Васильев еле удерживал ее. – Что такое, Жанна?!

– Отпусти!

Он откинул ее к стене, выставил руки, готовясь поймать, если будет нужно. Жанна всхлипнула, отвернувшись от Машки, которая испуганно косилась на взбесившуюся мать.

– Почему Ашот решил его примотать? Почему никому нельзя входить и из-за чего Макара рассматривали?! Говорите!

– Так надо, – Маша обняла ее. – Все хорошо. Успокойся. Пойдем в столовую с детьми, будем там. Ашот?

Ашот, срезав с Семецкого одежду, отмахнулся.

– Это инфекция? Вирус? – Жанна не успокаивалась. – Почему ты рассматривала Макара? Какие признаки?!

Маша вздохнула и… Влепила пощечину. Жанна схватилась за лицо, Машка кинулась на помощь, пискнув, когда Макар перехватил ее.

– Пойдем! В! Столовую! – рявкнула Маша. – Успокойся!

А ведь помогло, надо же – Жанна кивнула и покорно пошла в указанную сторону.

– Макар! – Васильев поманил его. – Пройдись по станции, возьми с собой Пашку. Проверь все. Если что почуешь или заподозришь – отступайте и закрывайте двери, возьми проволоку и заматывайте.

Макар кивнул. Деваться некуда, Дед прав, надо проверять помещение – пока только открытое. Лист тварь отогнула не сильно, туда разве только леммингов стая набежит, но мало ли?

Пашка кивнул брату и, улыбаясь, с удовольствием присоединился к нему. Вот балбес молодой, нашел чему радоваться, мол, доверили ему опасное дело. Макар очень хотел бы, чтобы такого не было в помине, да чтобы вот этот довольно скалящийся дурачок сейчас сидел и ел ужин по расписанию.

Большими коридорами и модулями они почти и не пользовались, закрыв их и утеплив еще в самом начале. Переходы, объединявшие основное здание Треугольника, были отданы под склады, оранжереи с теплицами, хранилище воды (несколько огромных резиновых резервуаров) и нужный инвентарь. В северном переходе вообще жили Пашка с Колей. Вентиляцию сделали простейшую, прорезав щели в стенах и закрыв коробами. Тепло получалось сохранять вполне неплохо, но свежести не прибавляло. Макар надеялся, что если тварь попала внутрь, он сразу это поймет – именно по чуть понизившейся температуре и посвежевшему воздуху. Кроме, пожалуй, тепличного перехода, там всегда было чуть холоднее и свежее. Жанна, еще когда строила свои владения, разъяснила необходимость минимального доступа кислорода к растениям.

Теплиц и оранжерей Макар опасался побольше, чем остального пространства Треугольника. Там-то на нюх полагаться то же самое, что с умкой голыми руками бороться. Теоретически можешь победить, да, но только теоретически. Воняло в плодоносящем проходе так сильно, что работая приходилось надевать намордники, вкладывая внутрь тряпки, пропитанные специально сделанной едкой дрянью. Та действовала почти как нашатырь, заставляла иногда вытирать слезы и отбивала нюх, но хотя бы можно было находиться внутри. Посреди густой смеси удобрений естественного происхождения (добычу коих отдали десять лет назад подросшим близнецам, возненавидевшим каталку с дерьмобаками больше Макара), гниющего компоста из ботвы, звериной и рыбьей требухи.