Стальной пляж

Я танцевала почти без перерыва два часа. Один раз — даже с Лиз, но она, разумеется, была очень востребована. Танцевала я и с Брендой, и это оказалось очень хорошо, несмотря на то, что с виду и не скажешь ничего хорошего о её пластичности. Но в основном моими партнёрами была бесконечная череда мужчин, и мне пришлось отклонить дюжину интересных предложений. Я уже выбрала объект обольщения, но не торопилась — до тех пор, пока он внезапно не вознамерился уйти.

Но не ушёл! Когда почувствовала себя готовой, я отделила его от толпы и двинулась в наступление. Мои атаки имели вид танцевальных па, в подтексте которых не обманулся бы даже евнух. Мой избранник собрался было присоединиться к вялому подобию оргии, образовавшемуся в уголке танцевальной залы, но я утащила его оттуда в место, которое масоны — на мой взгляд, чересчур жеманно — называют "уютными комнатками". В одной из таких комнат мы прекрасно провели целый час. Моему кавалеру нравилось, чтобы его шлёпали и кусали. Это не моё, но я могу приспособиться ко вкусам большинства разумных взрослых людей, главное, чтобы и они учитывали мои потребности. С этим мой партнёр справился превосходно. Его звали Ларри, и он представился как герцог Боснии и Герцеговины — но, возможно, титул он изобрёл себе лишь для того, чтобы залезть мне под юбку. Пару раз я пустила ему кровь, он попросил сделать это ещё раз, и я повиновалась, но в конце концов утратила… скажем так, вкус к подобным вещам. Мы обменялись телефонами и пообещали не терять друг друга из вида, но я не была настроена выполнять обещание. Мужичок он симпатичный, ничего не скажешь, но я получила от него ровным счётом то, что и собиралась, не больше.

Обратно в танцевальную залу я ввалилась вся мокрая от пота. Что и говорить, пришлось потрудиться, пришлось! Лавируя между танцующими, я устремилась в бар. Слабаки уже разъехались по домам, от первоначального числа приглашённых осталась едва ли половина, но они выглядели готовыми пировать до утра понедельника. Я с наслаждением опустила порозовевшие, приятно саднившие ягодицы на мягкое сиденье барного стула по соседству с королевой Англии, императрицей Индии и защитницей Веры, и Лиз медленно повернула голову в мою сторону. Теперь я поняла, откуда у неё такие внушительные уши. Стены бара были увешаны изображениями монархов прошлых лет, и нынешняя государыня как две капли воды походила на Чарльза III.

— Трактирщик! — выпалила она, перекрывая музыку. — Принеси мне соли. Принеси текилы. Принеси нектар из лайма, твою самую спелую клубнику, наихолоднейший лёд и твой лучший хрусталь. Моей подруге нужно выпить, и я собираюсь смешать для неё напиток.

— Клубники больше нет, — откликнулся бармен.

— Так пойди подстрели пару-тройку штук!

— Ничего, Ваше Величество, — вмешалась я. — Прекрасно пойдёт и лайм.

Она разразилась глупым смехом и повернулась ко мне:

— Мне откровенно нравится, как звучит: "Ваше Величество". Это ужасно, да?

— Как говорится, ты имеешь право. Но не жди от меня, что это обращение войдёт в привычку.

Она положила руку мне на плечо и дохнула в лицо перегаром:

— Как настроение, Хилди? Развлекаешься? Трахаешься?

— Спасибо, только что.

— Не надо меня благодарить. И по тебе это видно, золотце, если мне позволено будет заметить.

— Освежиться ещё не успела…

— Тебе и не нужно. Кто тебя делал?

Я показала монограмму на ногте мизинца. Она взглянула мельком и, как мне показалось, утратила интерес. Это могло означать, что опасения Бобби выйти из моды отнюдь не беспочвенны — или всего лишь, что способность королевы сосредоточиваться несколько ослабла.

— Так о чём бишь я? Ах, да. Могу ли я что-нибудь сделать для тебя, Хилди? Среди моего народа бытует традиция… ну-уу, может быть, она вовсе и не английская, но всё же это, чёрт побери, чья-то традиция, и вот какая: если кто-нибудь попросит тебя об услуге в день твоей коронации, ты выполнишь эту просьбу.

— Думаю, это традиция мафии.

— Правда? Ну, тогда, значит, это обычай твоего народа. Так что — проси! Только не слишком фантазируй, ладно? Я имею в виду, если это нечто очень дорогое, то забудь. Мне придётся расплачиваться за эту грёбаную пьянку-гулянку целых десять грёбаных лет! Но ничего. Это всего лишь деньги, не так ли? Но зато какая вечеринка… Правда?

— На самом деле, ты можешь кое-что для меня сделать.

Я уже собиралась сказать, что именно, но тут бармен принёс разобранную на составные части "Маргариту", а в голове у Лиз помещалась только одна мысль за раз. Она высыпала на стойку гору соли, раскидала её, смочила края широкого бокала… в общем, сделала всё, что требовалось для сотворения чересчур крепкого коктейля, с непробиваемой сосредоточенностью бывалого выпивохи. Она знала своё дело, и вскоре я уже потягивала напиток, которого мне, по большому счёту, не хотелось.

— Так вот. Говори, что нужно, детка, и оно твоё. В пределах разумного.

— Если ты… скажем… если тебе захотелось бы поговорить с кем-нибудь, и ты хотела бы убедиться, что никто ваш разговор не подслушает… что бы ты стала делать? Как бы ты всё устроила?